Пионеры

…Верба на берегу Ворожейки. Вовка-большой вздыхает: его гордость. С этой вербы, кроме него, никто еще в речку сигануть не отважился.

…Подсолнухи в поле. Важно, как дамы-иностранки, кивают шляпками. Феликс Кудрявцев, забыв, куда едет, усмехается: «Подсолнухи на ходулях… его затея». Воткнул ходули в поле, срезал два подсолнуха и к ходулям привязал. У пеших и машинных людей глаза на лоб при виде такого чуда: гляди, какие подсолнухи под Сталеваром вымахали!..

…Кукушкина роща.

Ку-ку, ку-ку…

У Мити Удальцова ушки на макушке. «Его» кукушка. По голосу узнал. Рекордистка. Дольше всех кукует. Он за ней столько дней с магнитофоном охотился. Сколько батарей сжег, а все впустую. Не записал. Ну, погоди, артистка…

Митин взгляд упирается в решетку, и настроение у него падает: теперь разве запишешь?..

В райцентре, в милиции, начальник сама доброта. Лейтенанту от начальника нахлобучка: надо знать кого брать… Зачем ребят привез? Собака показала? Не всякой собаке верь. Могла вчерашний след взять.

— Не могла, — сказал Вовка-большой.

— Почему?

— Вчера еще не было.

— А сегодня?

— Сегодня уже был.

— Где?

— Возле сберкассы.

— Что вы там делали?

— Ловили.

— Кого?

— Сторожа.

— Допустим. Хотя чаще бывает наоборот. А сторож?

— Что сторож?

— Что делал сторож?

— Спал.

— Спящего ловили?

— Да.

— Как это?

— Я крикнул: «Караул».

— А сторож?

— Проснулся.

— Потом?

— Побежал.

— Куда?

— В кадр.

— В какой кадр?

— Из фильма «Город на заре».

Вовка-большой посмотрел на Митю Удальцова. Митя показал камеру, с которой не расставался: здесь фильм!

Разговор продолжался. Начальник спросил, вбежал ли сторож в кадр?

— Нет, — сказал Вовка-большой.

— Почему?

— Другой помешал.

— Кто?

— Сторож.

— Разве их было двое?

— Да. Один снаружи, другой внутри.

— Внутри чего?

— Внутри сберкассы. Выбежал — и на Митю.

— А Митя?

— От него.

— Можно посмотреть?

— Что?

— Пленку.

— Она еще не проявлена.

— Мы проявим. А вы пока погуляйте…

И гарнизон, на деньги начальника, был отправлен на первый утренний сеанс в кинотеатр «Родина».

Фильм смотрели вполглаза. Хотелось скорей вернуться и узнать, что с пленкой.

И вот они снова в милиции. Кабинет преобразился. На стене — белый лоскут экрана. Посреди — головастая тренога киноаппарата. В кабинете начальник, лейтенант, сторож, еще кто-то…

Мелькают кадры. Всходит солнце… Распускаются цветы… Идут утренние люди: дворники, пассажиры, продавцы… Подложив под голову крыльцо, спит сторож сберегательной кассы. А вот и касса. Распахивается дверь, и на зрителей, грозя кулаками-кувалдами, бросается…

— Стоп! — кричит начальник.

Изображение на экране замирает.

— Он! — кричит сторож. — Грабитель…

Ребятам становится не по себе. Вот, оказывается, в чем их подозревали: в нападении на сберкассу.

Грабитель, кривясь, смотрит с экрана.

— Старый знакомый, — замечает начальник, — Мишка-пугач. Недавно из заключения — и вот опять за старое взялся. Задержать!

Двое в форме встают и выходят.

Начальник подходит к ребятам:

— Спасибо… Помогли вора опознать.

Гарнизон дружно улыбается: они не то еще могут!

В Равелатс возвращаются в открытой машине. Свистит ветер в ушах… Грачи ракетами взрываются из-под колес… Скорей домой! Дома много разных дел.

Так первоначально кончалась повесть о городе Равелатсе. Но жизнь оказалась хитрее автора и придумала другой конец.

Случилось это так. Автор приехал на судостроительный завод и прочитал свою маленькую повесть детям рабочих. Потом вместе с директором завода пошел на стапели, где из огромных, как простыня, стальных листов рабочие шили рубашку морскому кораблю. Автор подошел ближе, и — глазам своим не поверил — с листа стали на него смотрел… носорог.

— Что это? — удивился автор.

— Марка завода, — сказал директор, — и герб города…

— Равелатса! — вскричал автор.

— Ну, это как читать, — сказал директор, — если справа налево — Равелатс, если слева направо — Сталевар.

— Догадываюсь, — сказал автор, — поселок стал городом. Но как герб города Равелатса стал гербом города Сталевара, догадаться не могу.

Директор развел руками. Это значило, что он ничем не может помочь автору. И тогда автор поставил точку. Последнюю. Пусть читатели сами догадаются, как это произошло.

«ЖУРАВЛИ» И «ЦАПЛИ» Повесть

«Зарница», «Зарница»,

военная наша игра.

Из песни

И ВОТ Я ПОСРЕДНИК

Городок звался Наташин.

— Говорит Наташин, — кричало по утрам радио, — передаем Наташинские известия…

— Наташин… Наташин… — сновали из купе в купе проводники, будя пассажиров. Поезд стоял в Наташине всего пять минут и прибывал рано утром.

Наташин! Ничего удивительного. Сколько угодно городов и поселков носят людские имена: Ваня, Люся, Алеша, Вера, Лена, Володя, Саша, Миша, Боря… А один, на Дальнем Востоке, даже называют уважительно по имени и отчеству — Ерофей Павлович.