Пионовый фонарь

– Сюда пожалуйте, – сказала кормилица, – дозвольте вас проводить…

Когда она ввела его в комнату О-Току, он выпалил:

– Долго изволили недужить, барышня, пришел справиться, каково ваше здоровье.

– Вот она у нас какая, господин Коскэ, – сказала кормилица. – Просим любить да миловать… Барышня, к вам господин Коскэ пожаловали! Да что ж вы закраснелись-то так, это тот самый, из-за кого вы исстрадались вся, говорили еще, грозились обиды ему высказать, как он придет… А сейчас только краснеете, вот и задом еще повернулись, да кто же это задом здоровается?

– Разрешите откланяться, – поспешно сказал Коскэ и вернулся в гостиную. – С вашего разрешения, – обратился он к Аикаве, – мне пора. Если успею управиться, снова обеспокою вас.

– Ну что ж, – вздохнул Аикава. – Ступайте… На дворе темно уже, у вас есть что-нибудь?

– Что именно?

– Ну фонарь какой-нибудь есть?

– Да, фонарь есть.

– А может быть, вы все-таки в чем-нибудь нуждаетесь? Вот свеча, например, у вас есть?.. Ах, есть? Ну, тогда прекрасно.

Коскэ попрощался и вышел. Если бы он стал возвращаться обычной дорогой, то у поворота его встретила бы троица, о которой мы упоминали. Но Коскэ перешел мост Рюкэйбаси и вернулся домой со стороны холма Каруко. Судьба ему благоприятствовала. О-Куни даже испугалась, когда он доложил о возвращении. Она-то думала, что его сейчас лупят насмерть в три деревянных меча, обшитых медью, а он явился как ни в чем не бывало.

– Откуда это ты, что это ты? – спросила она растерянно.

– Вы приказали вернуться, потому что у вас есть для меня поручение по дому, вот я и вернулся…

– А как же ты шел?

– Из Суйдобата через мост Рюкэйбаси и дальше через холм Каруко.

– Вот оно что… Ну так вот, я думала, что тебя сегодня задержат у Аикавы, и все сделала сама. Иди обратно и встречай господина. И смотри не разминись с ним. Господин всегда ходит там, где поворот, вот и ступай по этой дороге. На дороге и встретишь его, если он уже вышел. Иди сейчас же, не мешкай.

– Знал бы, не стал бы возвращаться, – пробормотал Коскэ и пустился в обратный путь.

Трое приятелей, сидевших в засаде у поворота с деревянными мечами наготове, ждали его с другой стороны. Но они сразу заметили человека с фонарем. Пригляделись – точно он, Коскэ. Айскэ вышел ему навстречу и крикнул:

– Эй, стой!

– Кто это? – остановился Коскэ. – А, это ты, Айскэ?

– Да, Айскэ! Жду тебя, чтобы задать тебе взбучку!

– Что это ты? С какой стати нам с тобой драться?

– Ты наврал про меня у Аикавы, сволочь, – объявил Айскэ, – и не дал мне стать наследником. Ты наболтал там, будто я воришка! Зачем врал? Сам к барышне пристраиваешься? Дерьмо ты этакое, все остальное бы ладно, но воришку я тебе не спущу. Я тебе так сейчас накостыляю, что долго будешь помнить…

Тут Камэдзо, подойдя сбоку, ударил деревянным мечом по фонарю, который держал Коскэ. Фонарь упал на дорогу и загорелся.

– Без году неделя служишь, сволочь, – сказал Камэдзо, хватая Коскэ за грудь, – подольстился к господину, так думаешь, можешь нос задирать? И вообще, ты мне не по нраву…

«Да у них здесь целая шайка!» – подумал Коскэ. Вглядевшись в темноту, он заметил еще одного, сидевшего на корточках у края дороги. И тогда он вспомнил поучение господина: когда врагов много, нельзя терять голову и лучше всего действовать лежа. Воспользовавшись неосторожностью Камэдзо, схватившего его за грудки, он вцепился забияке в бока, мигом опрокинулся на спину и правой ногой точно ударил его в пах. Камэдзо перевернулся через голову, ударился о землю и остался лежать возле дороги. Айскэ и Токидзо разом бросились на Коскэ слева, но он ловко увернулся, выхватил из-за пояса свой деревянный меч и с треском обрушил его на зад Айскэ. У Айскэ от боли закружилась голова, потемнело в глазах, подкосились ноги, он, шатаясь, пробежал несколько шагов, не разбирая дороги, и повалился в придорожную канаву. Вслед за ним свалился, получив удар, и Токидзо.

– Кто там еще есть, выходи! – закричал Коскэ. – Все вассалы Иидзимы живы и готовы к бою! Но сгорел фонарь с гербом, как я оправдаюсь перед господином?

– Довольно с них, – сказал Иидзима, выступая из темноты. – Успокойся.

– Господин? – опешил Коскэ. – Зачем вы тут? Ну конечно, вы видели, что я дрался, и теперь мне опять попадет…

– Я возвращаюсь от Аикавы, – объяснил Иидзима, – и вдруг вижу это безобразие. Ну что ж, подумал я, если этот мальчишка не справится, придется помочь ему. Хорошо хоть, что справился… Подбери обломки фонаря и иди за мной.

Когда они вернулись домой, О-Куни была удивлена и испугана второй раз. Но вида она не подала, и вечер прошел как обычно. А на следующее утро к Иидзиме явился Гэндзиро.

– Доброе утро, дядюшка, – почтительно поздоровался он.

– Доброе утро, – благосклонно отозвался Иидзима.