Пионовый фонарь: Японская фантастическая проза

И вот, когда все миряне уснули и пробил колокол, возвещающий полночь, пред алтарем появилась ведьма, такая страшная, что от страха все лишились сознания. Случился тут среди них человек, особенно искусный в стрельбе из лука. Вложил он в свой лук раздвоенную в хвосте стрелу, прицелился поточнее, спустил тетиву, и стрела, угодив точно в цель, насквозь пронзила худую шею старухи, так что голова отскочила. И вдруг голова эта стала изрыгать пламя и взмыла к небу. Когда рассвело и труп как следует рассмотрели, оказалось, что это та самая известная всей деревне старуха. И не нашлось тут ни единого человека, кто бы ее пожалел.

С тех пор голова старухи появлялась каждую ночь, пугая путников на дорогах, так что они от страха лишались чувств. А из тех, кого настигал огонь, извергаемый этой головой, никто не прожил более трех лет. Огонь сей и ныне часто появляется в поле, одним скачком перелетая три, а то и целых пять ри. И мчится он при этом с такой скоростью, что и глазом моргнуть не успеешь. Любопытно только, что, когда огонь уже совсем близко, стоит лишь промолвить слова: «Ковшик с маслом!» — как он сразу же гаснет.

перевод И. Львовой

Цуга Тэйсё ПЫШНЫЙ ЛУГ

О том, как заветный лук стража заставы Ки однажды превратился в белую птицу

Давным-давно, в незапамятные времена, на границе провинций Идзуми и Ки, на заставе в горах Онояма служил стражем, как и его предки, человек по имени Ямагути Сёдзи Дзиро Аритомо.

Немало людей низкого звания в службе на заставе лишь дни коротали. Сёдзи Дзиро был от рождения человеком благородной души, в свободное время он любил поохотиться, а других радостей не искал. Был в его семье драгоценный лук, который бережно хранили еще со времен пращуров. Оленя ли, птицу ли этот лук бил без промаха, лишь бы только они были не дальше, чем достанет стрела. А уж если стрела вонзалась, то вместе с оперением, и добыча погибала от одного лишь выстрела. Сколько поколений, сколько лет били этим луком птицу и зверя в окрестных полях — неведомо. В роду лук почитали заветным, так и звали: лук «татоки» — «заветный лук», еще было ему название «тацука» — «лук о рукояти».

Род Сёдзи был старинный, множество сородичей его жило в разных концах страны, одним из них был владелец поместья в Ягаато по имени Татибана-но Мурао — теперь, правда, от него редко доходила весточка. Младший сын этого человека, Юкина, попал отцу под горячую руку и был изгнан из дому. Вместе с женой он пришел в провинцию Ки, надеясь на поддержку Сёдзи и прося у него помощи.

На такого человека, как Сёдзи Дзиро, можно было положиться: он взял Юкину на службу, оказал милость, сделав его своим наперсником. А Юкина имел характер услужливый, покладистый, и Сёдзи было отрадно думать, что он определил к должности достойного человека. Дома он теперь посиживал, скрестив ноги, а за воротами они вместе, бок о бок, верхом охотились. Порой, под косыми взглядами стражей, он отправлял Юкину на службу вместо себя и во всем на него полагался.

Жена Юкины, по имени Котё, была молода и красива. Она без устали пряла, чтобы обеспечить мужа одеждой. Достойного жалованья он не получал, а лишь ровно столько, чтобы они могли прокормиться, но вокруг их жилища было очень чисто — женщина усердно наводила порядок и не унывала по тому или иному поводу. Люди же, не видя ее печальной, думали, что не с пустой мошной покинул Юкина родные места.

Когда Сёдзи Дзиро впервые посетил жилище Юкины, тот встретил его со всем радушием. Но ведь слуг в доме не было — что за прием он мог устроить? Горько было жене его, но она, похлопотав некоторое время возле очага, приготовила десяток рисовых лепешек, постелила в чистую лаковую посуду дубовые листья, наполнила и подала. Юкина вежливо потчевал, извиняясь, что другого ничего нет. Сёдзи попробовал — еда оказалась красивой на вид, и вкус был не такой, как у деревенских лепешек. К этому подали чай, завязалась беседа. Жена тоже время от времени поворачивалась в сторону гостя: «Ну как такие слова понимать? Право, это слишком…» — было видно, что разговор ей интересен. При том, что нрава она была спокойного, было в ней и кокетство — женщина не из простых! Уж не из-за этой ли женщины Юкина лишился отцовского покровительства и не смог дольше оставаться на родине?

С того времени Сёдзи Дзиро стал заходить к ним постоянно и рассказал еще тысячу разных историй. Супруги искренне были ему рады, но в сердце Сёдзи мало-помалу зародились недобрые помыслы, и с некоторых пор в его словах под видом шутки вспыхивали искорки страсти. Однако женщина держалась невозмутимо, а Юкина и вовсе ничего не замечал.