Пёрл-Харбор, 7 декабря 1941 года. Быль и небыль

Командование американских вооруженных сил, рассматривая обстановку, складывавшуюся в мире с чисто военной точки зрения, пришло к выводу, что враг No 1 - Германия. Как генерал Дж. Маршалл, так и адмирал Г. Старк докладывали правительству: Соединенные Штаты не готовы к войне на два фронта - в Европе и на Тихом океане, и если возможен выбор, то основные усилия США должны предпринять в Европе. Что Соединенным Штатам придется воевать с державами "оси" - в Вашингтоне сомнений не вызывало. Хотя вопрос о том, когда, как и где они поднимут оружие, оставался открытым{109}.

Пока что в Белом доме и государственном департаменте придерживались курса в отношении Японии, которому США твердо следовали в 30-е годы: ни в коем случае не обострять отношений с Токио. Практически это вылилось в "невмешательство" в японо-китайскую войну, больше того, в поощрение японской агрессии. Военная экономика Японии зависела от поставок из США, особенно металлолома и нефти. Что, в США были слепы к тем последствиям, которые это повлечет для них самих? Вовсе нет.

Весной 1941 года конгрессмен Дж. Кифи (от штата Вашингтон) говорил: "Вооружая Японию, Соединенные Штаты стали ее партнером по агрессии. За это преступление мы, равно как Япония, должны ответить перед судом справедливости мира. История не оправдает нас. Возмездие может настичь нас скоро"{110}. Другой конгрессмен, К. Андерсен (от штата Миннесота), спустя несколько месяцев уточнил: "Мы все знаем, что шансы 50 на 50, что наш флот встретится в смертельной схватке с японским флотом. Ему, наверное, придется сражаться с кораблями, построенными из металлолома, вывезенного из нашей страны, машины которых будут работать на нашей нефти"{111}.

В разгар второй мировой войны и избирательной кампании 1944 года сенатор Г. Шипстед, вернувшийся к событиям ее кануна, утверждал, что США не только снабжали Японию стратегическими материалами, но и помогали расплачиваться за них, а именно: "США в 1933 году начали политику ревальвации, которая... влекла за собой закупки золота и серебра по ценам значительно большим, чем существовали в момент вступления г-на Рузвельта в должность... Казначейство приобретало по взвинченным ценам золото, украденное в Маньчжурии, и серебро, вывозимое (японцами. - Н. Я.) из Китая. Мы же осыпали их таким количеством военного и промышленного оборудования, за которое японцы не были в состоянии расплатиться. Мы сами платили за него, финансируя и предоставляя бонусы при продаже драгоценных металлов и, конечно, закупая в больших количествах японские товары, что давало Японии еще валюту"{112}.

Равным образом информированное общественное мнение в Соединенных Штатах отнюдь не было в неведении, что американская политика обеспечивала материально ведение войны Японии в Китае. Как заметил американский публицист Дж. Флинн о действиях Вашингтона в период, непосредственно предшествовавший Пёрл-Харбору: "На деле мы предоставляли больше помощи Японии, чем Китаю. В 1939 году экспорт США в Китай составил 56 600 000 долларов, в Японию - 232 000 000 долларов. Такая же картина была в 1940 году. Мы продали Японии громадное количество стали и металлолома, нефти и других материалов, с помощью которых она вела войну в Китае и готовилась к войне с нами. Правительство США посылало свои симпатии Китаю, а металлолом в Японию"{113}.

Могут возразить: приведенное суждение принадлежит тому, кто в свое время был среди яростных противников президента Ф. Рузвельта. Но в книге Г. Пранджа, вышедшей в 1986 году и являющейся попыткой доказать неизбежность того курса, который проводили США в отношении Японии, четко сказано: "В жестком утверждении Джона Т. Флинна о том, что до начала войны в Европе США "не помогали Китаю, а, напротив, помогали Японии", содержится много правды"{114}. Что, в самом деле, было невозможно по-иному вести дела с Японией? Конечно можно, и об этом с солдатской прямотой написал в своих мемуарах Маршал Советского Союза В. И. Чуйков, вспоминая о том, как он отправился в Китай советским военным атташе в самое критическое время - в декабре 1940 года.

В. И. Чуйков выезжал в Китай с группой советских военных советников и специалистов. "Вместе с нами Советское правительство, - писал В. И. Чуйков, - направляло в распоряжение Чан Кайши большую военную помощь: 150 самолетов-истребителей, 100 скоростных бомбардировщиков (СБ), около трехсот орудий, пятьсот автомашин ЗИС-5 г соответствующим оборудованием и запасными частями... Скажут: вот, дескать, благодетель. Разве не в интересах Советского Союза было вести войну с Японией руками-китайцев? Это приходилось мне слышать и в те годы, и позже. Но против Советского Союза Япония так и не выступила даже в самые трудные для нас годы войны, а Китай топила в крови. С этим очевидным и неоспоримым фактом нельзя не считаться тем, кто в какой-то мере хочет быть объективным"{115}.