Пёс императора

– Время, – пояснил Финли, и Гектор вновь кивнул, соглашаясь. – Да и умения тоже важны. Расчленить труп не так-то просто, не курицу ощипать. Закопанное могут отрыть собаки. А сжигать тела до пепла способны только архимагистры. Значит, наш убийца – не архимагистр. И, возможно, он надеялся, что Виго так и не найдут, утонет – и все.

– Да даже если найдут, толку от этого немного, – пробормотал Дайд, затягиваясь. – А теперь самое интересное, Роджер. Вино и виноград.

– Н-да… – Глава «мокрушников» криво усмехнулся. – Сложно представить, что Вамиус мог пить вино и вкушать виноград в компании театральных работяг. Да и вино прекрасного качества, такое простым сотрудникам не по карману. Очень похоже на свидание с женщиной. И думаю, так оно и было. Остается только понять, отравила его эта женщина или ее просто использовали. Сообщник-то у нее наверняка был – женщина не смогла бы оттащить здоровяка Виго к реке даже с помощью магии. Это грозило бы ей магическим перенапряжением, а такое среди служащих театра в те дни не регистрировалось.

– Согласен. Я тоже думаю, что в убийстве участвовали как минимум двое. И где было возможно все это провернуть, с учетом того, что в тот вечер в театре играли спектакль, народу было полно повсюду, никакого покоя и уединения для спокойного убийства?

Роджер фыркнул и протянул Гектору план-схему театра.

– Я здесь отметил сравнительно тихие места. Гримерные актеров, кабинеты директоров и начальников различных служб – вариантов не так много, и все они связаны с не самыми последними людьми в театре.

– Это понятно, – произнес Дайд негромко, изучая схему. А потом поднял глаза на притихшего Финли и поинтересовался: – Как думаешь, по какой причине я все же склоняюсь к версии о том, что Виго убили в театре, несмотря на всю ее невероятность?

Зам нахмурился, качнул головой, и Гектор пояснил:

– Крысиный яд.

– А-а-а… Из-за того, что в театре его навалом и достать может практически кто угодно?

– Не только. Человек, отравленный крысиным ядом, умирает не быстро. Он задыхается, хрипит и сипит, катается по полу и затихает минут через десять. Не очень удобный яд, если хочешь сделать все бесшумно. Но в театре, где постоянно репетируют сцены чьей-то гибели, где каждый день кричат, ссорятся или стонут не по-настоящему, все это не привлечет внимания. Конечно, есть еще вариант с заклинанием глухоты, но, чтобы растянуть его на целое помещение, а не на конкретно чье-то ухо, нужно быть прекрасным магом.

– Ну, это твое объяснение тоже не абсолютно, – возразил Финли. – В нем есть смысл, но не обязательно все было именно так.

– Ничего абсолютного и не бывает, Роджер, – улыбнулся Гектор, отдавая схему театра, которую он за это время успел запомнить. – Есть лишь менее и более вероятное.

Около шести часов вечера Дайд перенесся в свою квартиру, чтобы переодеться – идти в форме дознавателя в театр он пока не желал.

Домом в столице, несмотря на статус и более чем приличную зарплату, Гектор так и не обзавелся – не видел смысла. Квартира пустовала большую часть времени, и, если бы не служанка, через день приходившая делать уборку, здесь все давно бы заросло пылью. Иногда Дайд не появлялся у себя целыми неделями.

– Вам бы жениться, – бурчала айла Ния Крус в те редкие минуты, когда они с Гектором случайно сталкивались в его квартире. – Жениться, деток наплодить…

Дознаватель молчал, только хмыкал. Пару раз в жизни он встречал женщин, на которых ему хотелось бы жениться, но желание это было связано не с чувствами, а с расчетливым пониманием, что из данной особы получится хорошая супруга. Но понимал Гектор и другое. Он и так постоянно беспокоился за родителей и сестру, опасаясь, что они могут пострадать из-за его должности, трястись еще и за жену с детьми – это слишком. Со временем, возможно… Но точно не сейчас, когда они с императором не до конца разобрались с заговором.

Айлы Крус в квартире не было, и Гектор, быстро пройдя в спальню, переоделся в черный костюм и белую рубашку. Следовало бы надеть жилетку, но Дайд решил, что обойдется – слишком парадно, не прием во дворце все же.

В начале седьмого Гектор перенесся обратно в комитет и, поднявшись в собственную приемную, застыл на пороге, глядя на Кэт. Девушка действительно сделала все «в лучшем виде», как и обещала, и теперь он с изумлением рассматривал ее маленькую точеную фигурку в нежно-голубом платье. Ничего вычурного или неприличного, открыты только руки и плечи, и декольте неглубокое, но очень соблазнительное. И волосы Кэти уложила хорошо, даже, кажется, слегка завила – на ее голове красовалось почти произведение искусства, аккуратно заколотое на затылке гребнем с жемчужинами. А еще девушка ненавязчиво накрасилась и перестала походить на серую мышку. Хотя Кэт по-прежнему была неяркой, но очень изящной, милой и женственной.

Она подняла голову, улыбнулась Гектору – и в этот момент из своего кабинета вышел Роджер. Он сразу замер, уставившись на секретаря, как на чудо небесное, и Кэт, покосившись на него, покраснела и нервно сглотнула, сжав руками тонкую ткань юбки.