Пёс империи

— Потому что лето, зимой тут гиблое место, тебе ли не знать.

— Знаю, — Кинт достал трубку, набил ее табаком и отложил на камень, обращаясь к кочевнику, — Шагит, так называется городок, в который нам нужно попасть.

— Почему раньше не сказал? — покачал головой кочевник, — могли бы быстрее на два дня прийти.

— Время не важно, важно прийти.

— Ты хитрый, — Кочевник помешал закипающую кашу своей ложкой, затем облизал ее.

— Не вздумай теперь совать ее туда! — Тилет нахмурился.

— Она же чистая! — пожал плечами кочевник, — и еще раз облизал ложку.

— Была!

Каша получилась не столько вкусной, сколько сытной, зато чай, что заварил Вонючка из своего мешочка с травами, был очень вкусным и ароматным. Как уже повелось за полторы недели пути, ночь разбили на дежурства, Кинту, как он уже привык за годы службы, достался караул под утро, поэтому, выкурив приготовленную трубку, он закутался в походное одеяло и прежде чем уснуть, сказал Тилету:

— Лошадей расседлайте и накормить не забудьте… следующий переход долгий.

— Слушаюсь, господин капитан! — съязвил Тилет, но поднялся и стал отвязывать от одного из вьюков мешок с овсом.

Засыпая, Кинт с удовольствием слушал, как потрескивает хворост в догорающем костре, где-то совсем недалеко, среди редкого кустарника и низкорослых хвойных деревьев, что цепляются корнями за скалы, то и дело гу-гу-кают хищные птицы в поисках ночной добычи, а в паре десятков шагов ниже, бежит ручей с чистой горной водой…

— Кинт! Кинт просыпайся! Уходить надо! — тормошил его Тилет.

— Что случилось, — Кинт уселся, подтянул к себе ближе картечник и прижал локтями кобуры, чтобы убедиться в доступности оружия.

— Кочевник этот твой, разбудил меня на дежурство, ушел в кусты и все…

— Что все?

— Не вернулся, и лошади его нет!

— Вряд ли он задумал что-то плохое, — Кинт снял курок картечника со взвода.

В свете луны белки и зубы Тилета выглядели жутковато, учитывая его настроение.

— Не думаю, что он ослушается приказа старейшины Доту. Три дня назад мы проходили более опасное место, кишащее кочевниками из непримиримых.

— Ну, не знаю, — Тилет прошел к седлу, что лежало на земле, нащупал чехол, что был к нему приторочен, вытащил карабин, затоптал рдеющие угли и встал как памятник на площади в Актуре, осматриваясь по сторонам.

Под утро Вонючка вернулся, Кинт сначала услышал, как медленно ступает лошадь по каменной осыпи на тропе, а потом его заунывное пение, пел он, кстати, неплохо, только вот слов не разобрать. Тилет сразу же проснулся, подскочил и встал с видом палача, что вот-вот увидит своего клиента…

— Ты где был, вонючая твоя рожа! — заявил он, как только кочевник показался из-за кустарника.

— Ты глупый… и громкий, — спокойно заявил кочевник и спешился, — у троп, что внизу много хозяев, мне нужно было узнать, как нам идти дальше.

— Узнал? — Кинт уселся на валун и стал махать на угли шляпой, подкинув хвороста.

— Да, к вечеру спустимся в предгорья, нужно будет только стоянку контрабандистов обойти. Они остановились в паре часов ниже, у поворота реки.

— Хорошо, давайте завтракать и выдвигаемся, — Кинт подвесил над огнем котелок с водой.

Первые люди, что встретились в узкой долине реки в предгорьях, оказались фермеры, они двигались на четырех фургонах на конной тяге, груженых каким-то бочонками. В фургонах сидели вооруженные люди, но вели себя спокойно, лишь проводили взглядом троих всадников.

— Странно… — Тилет привстал в стременах и оглянулся на удаляющийся обоз.

— Что странно? — Кинт придержал лошадь, чтобы поравняться с Тилетом на достаточно широкой проселочной дороге… Кочевник ехал шагов на сто впереди.

— Я заметил у двоих парней клейма, — Тилет постучал себе по лбу, — это рабы, но они вооружены, в этих местах у рабов раньше не было оружия.

— Ты давно тут был?

— Еще до Северной войны.

— Многое изменилось с того времени в нашем терратосе, возможно и здесь…

— Возможно, — кивнул Тилет, — впрочем, здесь фронтир, свои порядки.

К вечеру, миновав какой-то старый разрушенный форт у моста через реку и сам мост, путники выехали к подножию холма, с вершины которого «стекали» дома и лачуги.

— Здесь можно заночевать, — подъехав к Кинту и Тилету, сказал кочевник.

— Хорошо. Кто здесь живет?

— Разные люди, — пожал плечами кочевник, но почему-то коснулся рукояти револьвера в кобуре, — есть наемники, что сопровождают обозы, есть местные фермеры, есть те, кто живет продажей и покупкой людей.

На последних кочевник как-то странно скривился и пожал плечами, Тилет это заметил и не смог не съязвить:

— Конечно, скормить пару человек своим собакам это во славу предкам, а вот продать кого, это дело непотребное!

Кочевник хотел что-то ответить, но наткнулся на взгляд Кинта и вспомнил, как несколько лет назад, он оказался единственным живым из тех, кто приехал к разрушенной взрывом экспедиционной машине, чтобы поживиться трофеями и покормить собак останками погибших.

— Ты злой человек… я кормил собак теми, кто уже мертв, чтобы жили собаки, а ты… ты убил много людей, что бы жить самому! — сказал Тилету кочевник и, поехав вперед, добавил, — найду где ночевать.