Пёс имперского значения

О неприятном событии Эдвард Клизмсборн предпочёл не упоминать. И так было видно невооружённым взглядом, насколько тяжело ему дались слова извинения. Ну сами посудите — как потомку славного Торпа Клизмсборна, при взятии Иерусалима командовавшего отрядом из трёх рыцарей, оправдываться перед выскочкой, чей предок пошёл в Крестовый поход с одним только оруженосцем? А приходится…

— Какие известия из Портсмута, сэр Эдвард? — спросил Черчилль, даже не дождавшись, пока его собеседник заложит за воротник крахмальную салфетку. Видимо неприязнь была более чем взаимной, и более чем неприязнью.

— Ничего нового, сэр Уинстон. Я ездил туда лично, и сам проводил расследование. Ничего. Линейный крейсер "Рипалс" вышел четыре дня назад на рассвете, и с тех пор о нём никаких известий. Авиационная разведка была неудачной из-за сильных туманов, и сейчас наши миноносцы прочёсывают всё вплоть до Дувра.

— Экипаж не мог взбунтоваться? — премьер-министр прикурил очередную сигару от горящей свечи. — Знаете, коммунистические идеи буквально витают в воздухе, особенно в последнее время. Увели крейсер куда-нибудь в Африку…

— Исключено, — сэр Клизмсборн подождал пока официант поставит перед ним тарелку и повторил. — Исключено.

— Почему Вы так считаете?

— Команда "Рипалса" прошла тщательную проверку, сэр Уинстон. По этой же причине следует исключить появление на корабле вражеских агентов.

— Говорите уж прямо, сэр Эдвард, — большевистских шпионов. И не стоит так недооценивать противника. Откуда-то они узнали о готовящейся операции?

— Режим секретности соблюдался в высшей степени строго.

— Кого Вы хотите обмануть? — Черчилль повысил голос и ударил кулаком по столу, отчего тарелки подпрыгнули, фарфоровая соусница упала на пол, а Такс едва не подавился омаром, которого с хрустом поедал вместе с панцирем.

— Обмануть? — опешил Первый Лорд Адмиралтейства.

— Да, именно так! Мы планировали переброску ещё трёх дивизий в Финляндию, для сопровождения транспортов решили задействовать крейсер официально находящийся на модернизации, а он пропадает бесследно со всем экипажем едва выйдя из Портсмута. Как это ещё можно назвать?

— Не хотите ли Вы сказать…? — Клизмсборн подскочил с кресла и отбросил в сторону скомканную салфетку.

— Хочу! — премьер-министр вынул из кармана и положил на стол маленький никелированный пистолетик с перламутровыми щёчками. — Его Величество разрешает Вам смыть позор предательства. Здесь один патрон. Надеюсь не нужно объяснять, что произойдёт в случае неправильного решения?

— Но я…

— Не позорьте своих предков, Эдвард. Ещё никто из Клизмсборнов не заканчивал свои дни на виселице. Хотите быть первым?

Черчилль встал, прихватив с собой початую бутылку виски, и вышел из кабинета. Такс с сожалением глянул на недоеденного омара и отправился следом, то и дело спотыкаясь из-за висящей на шее салфетки.

— Пойми, пёс, — после пары добрых глотков сэра Уинстона вдруг потянуло на философию, — может быть этот старый дурак и не продавал большевикам никаких тайн, но виновные должны быть наказаны. А кто наказан, тот, следовательно, и виновен.

Выстрел прозвучал глухо, почти неслышно. Премьер-министр заглянул в дверь, потом аккуратно прикрыл её, и повернулся к Таксу:

— Я думаю, что Его Величеству удастся уговорить меня возглавить ещё и Адмиралтейство.

Глава 17

Двери наших мозгов

Посрывало с петель…

В.С.Высоцкий

Грэйт Ярмут. Прохладное лето 34-го.

Каким чёртом Черчилля занесло в этот убогий городок, Такс не знал. Но страдал он не от недостатка информации, а от запаха рыбы, пропитавшего даже камни булыжной мостовой. Дома в Ярмуте воняли селёдкой, порт — килькой и тунцом, а пиво в местной гостинице казалось сваренным из чешуи от прошлогоднего улова.

Нет, ну разве это рыба? Разве она такая бывает? Настоящую рыбу можно поймать только в Волге. Или в Амуре… Ага, и в любой речке или озере от Татарского пролива до Мухавца. Да, там она правильная, не то что местная треска. Пробовали волжскую или сурскую стерлядь? А налима? А ботвинью с осетриной и колотым льдом? А морских гребешков, приготовленных на костре по фамильному рецепту орденоносца Клима Водолазова? Что? Какие ещё ракушки? Вздор, устрицы и мидии — вот ракушки. А гребешки вкусные, значит рыба. Спросите хоть у Лаврентия Павловича, он подтвердит. Не хотите спрашивать? Оно и правильно…

Чуть полегче чуткому носу пса стало уже на большом корабле, названия которого он не знал, да и знать не хотел. Туда их доставили прямо с набережной на моторном катере, и вниманием сэра Уинстона сразу завладел не менее толстый адмирал, пригласивший премьер-министра в свою каюту. Такс поплёлся следом, негромким ворчанием выражая явное недовольство. Варварская страна со странными обычаями, где гостей отвлекают разговорами, вместо того, чтобы посадить за стол, на котором много вкусного.