Пёс имперского значения

В апартаментах постояльцев ждали накрытые в русском стиле столы и нетерпеливо переминающиеся с ноги на ногу гости. Вот только представление о русской кухне у американцев было несколько специфическим. Нет, в принципе Александр Фёдорович мог употребить водку и из самовара, а поддавши и щей из него поесть… Но кто додумался заворачивать стерлядок в блины? И когда в России подают к столу жареного поросёнка с хреном, то не воспринимают это настолько буквально.

— А гулять за чей счёт будем? — подозрительно прищурился председатель.

— Тоже за их, — Арманд Хаммер показал на гостей.

— А зачем им это нужно?

— Из врождённого гостеприимства.

Вот тут родственник Соломона Боруховича несколько покривил душой. Кому, как не ему было знать о тайной страсти, съедающей американскую нацию. Нет, не деньги, хотя они на втором месте. Именно осознание своей ущербности, своего плебейства, заставило собраться здесь весь цвет автомобильного бомонда, и хоть чем-то произвести впечатление на целого герцога. И председателя колхоза — в современной советской иерархии этот титул котировался как бы не выше остальных. И ещё орден, так мужественно сверкающий на лацкане смокинга.

Да, к орденам в Соединённых Штатах отношение особенное. Страна, никогда толком и не воевавшая, за исключением небольших междусобойчиков, боевые заслуги ценила и уважала. А у себя считала воинской доблестью даже занозу, полученную на службе. За подобные ранения давалась особая медаль под названием "Пурпурное сердце". Вот только грубый солдатский юмор мгновенно переименовал её в "Драную задницу".

Хаммер усадил Белякова во главе стола, придвинув для Такса отдельное кресло, но сам остался стоять рядом. Постучав хохломской ложкой по пузатому самовару, он привлёк всеобщее внимание.

— Буду предельно краток. Добрый день, господа!

Собравшиеся ответили негромким одобрительным гулом. Да, пусть за окном вечер, и не прекращающаяся который год депрессия вот-вот доберётся и до их кошельков, но это ещё не повод, чтобы начинать деловой разговор с неприятностей. Улыбайтесь!

— И думаю, что нам не стоит представляться друг другу. Будет инкогнито.

И это предложение получило горячую поддержку. Во-первых, потому, что враг не дремлет. И имя тому врагу — министерство финансов. Хорошо им там в Вашингтоне — напридумывали кучу законов, и сидят спокойненько на государственном жаловании, пытаясь обложить налогом каждый честно заработанный цент. А куда податься простому фабриканту и заводчику, если тот же самый автомобиль или станок просто некому продать? Ладно, ещё есть на белом свете трудолюбивый советский народ, который позволяет себе хоть что-то купить. И русские деньги не хуже каких-либо других, всегда расплачиваются настоящими долларами. Да хоть и рублями. В Европе, говорят, их охотно принимают, а в парижском трамвае можно расплатиться за проезд десятикопеечной монетой.

Краткости Арманда Хаммера хватило ещё минут на пятьдесят. За это время он успел мимоходом рассказать о трудностях на пути построения светлого будущего, упомянул сложную политическую обстановку, виноватой в которой была исключительно порочная колониальная система Великобритании. В осуждении американцы, у которых колоний не было, но очень хотелось, приняли живое участие. И только в самом конце прозвучал вопрос — а нет ли у кого-нибудь из господ лишнего автомобильного завода? Чтобы недорого и с доставкой. Таковых имелось сразу несколько, и разговор затянулся.

Александр Фёдорович в разговоре участия не принимал, так как в языках был с детства не силён, и кроме русского знал только французский, немецкий, татарский, и латынь. Он скромно утешился рюмкой хорошего коньяку в компании ушастого пса, и только неопределёнными междометиями комментировал переводимые Хаммером суммы. У председателя таких денег всё равно не было.

— Обратите внимание на того господина с сигарой, товарищ Беляков. Вполне приемлемое предложение по разумной цене. И в придачу отдаёт целую линию по производству сварных башен.

— Господи, — председатель едва не подавился осетровым балыком. — Зачем на автомобили башни? У меня и пушек-то нет…

Хаммер перевёл ответ. Любитель сигар на секунду задумался, а потом практически по-русски воскликнул:

— Yes!

— А я говорю нет! — обиделся Беляков. — Ту, что на школьном дворе стоит, можно не считать. Это пособие для уроков начальной военной подготовки.

Американец что-то быстро затараторил, показывая руками не совсем приличные жесты, понятные без перевода.

— Это он мне?

— Ни в коем случае, Александр Фёдорович. Это господин… э-э-э-, пусть будет Смит, рассказывает о своих взаимоотношениях с налоговыми службами. И ещё говорит, что есть у него в Детройте кое-что, удовлетворяющее вашим требованиям. Если покупаем завод, то это самое кое-что уступит всего за половинную стоимость исключительно из миролюбивых побуждений. Разумеется всё должно быть строго конфиденциально и за наличный расчёт.

— Мне-то что, — пожал плечами Беляков. — Расплачиваться всё равно тебе.

— Действительно, — и Хаммер с удвоенной мощью принялся обрабатывать мистера Смита.