Пёс из породы хранителей. Сказка на ночь для утреннего кофе

– Это моя хозяйка! – гордо тявкнула Кася. – Она самая лучшая на всём свете. И ей очень трудно. Она из таких, которые рычат на всех, а потом оказываются совсем одни.

– Так кто же ей мешает не рычать? – Бэк предусмотрительно отступил подальше. Ободранная коварным крыжовником лапа уже почти зажила, но с этой терьерихой надо было держать ухо востро!

– Ты не понимаешь… Люди разные. Вот нашей Алёне повезло, она сохранила то, что очень важно и для людей, и для собак. Она умеет быть счастливой! – объяснил другу Урс.

– А моя, а моя хозяйка? – заволновалась Кася. К мнению пса из породы хранителей надо было прислушиваться очень внимательно! – Разве она не умеет быть счастливой?

– Умела когда-то очень давно, люди, когда щенки, все так умеют, но сейчас забыла, как это делается, – вздохнул Урс. – Поэтому она хочет найти своё счастье, но уже даже не понимает, как оно выглядит. Я же заметил, как они живут. Она столько всего собрала, шкурки разные, налапников куча, я в них даже запутался немного. Так вот, она-то всё думает, что это счастье. А оно все никак не находится и не находится! Такие люди и на остальных злятся. Плохо им.

– Да, я поняла. Она такая несчастная была! Ей было даже хуже, чем мне, – вздохнула Кася. – Меня-то выбросили прошлые хозяева, а она сама себя потеряла. Бедная моя хозяйка.

– А ты не боишься, когда она кричит? – Бэк в порыве предусмотрительности отошел ещё дальше и спрашивал из-за ближайшего сугроба.

– Нет, она же не кусает, и не бьет. Кричат ведь не только от злости, но и от бессилия, – Касе до Урса было очень и очень далеко, но она побывала в приюте и много чего там видела. Поневоле научишься понимать, что к чему.

– Стоят и словно разговаривают… – протянула Света, глядя на собак. – Ну, ведь придёт в голову такая глупость! – фыркнула она. А потом развернулась к сестре и привычно высказала: – А всё ты! Жила я спокойно, никого не заводила, а вот пообщалась с тобой, и как с ума сошла! Надо же, такую глупость подумать, что собаки разговаривают!

Алёна насмешливо смотрела на сестру. А потом взяла и обняла её, а пока Светка приходила в себя от подобной наглости, тихо сказала ей на ухо. – Они, и правда, разговаривают, это реально так! И живи теперь с этим… – рассмеялась она, гладя на сестру, пытающуюся сообразить, шутка это или нет.

– А я говорю не стоит! Они же не ругаются, – уговаривала Аля Мышку.

– А вдруг начнут? А у нас ничего не готово? – Мышка, брезгливо встряхивая лапки от снега, пробиралась к гаражу.

– Ну, а если не начнут, а у неё в налапниках уже твои мыши размораживаются? Тогда она точно начнёт на нашу Алёну кричать! – Аля потрясла головой. Она очень не любила крика и шума.

– Всё равно, надо подготовиться. Следи за чужими, я скоро! – Мышка нырнула в тайное местечко, ещё не обнаруженное бдительными псами и вытащила мышь, замороженную про запас. Потом ещё и ещё одну. Последнюю, четвертую мышку, она перетащила к крыльцу как раз перед возвращением довольного Лёхи и собак.

– Такая Кася умная! – Лёха не знал, что сходу перебрался из надоедливого довеска в категорию людей, вполне допустимых к нахождению вблизи Светланы. Она с удовольствием слушала, как Кася, хитрая как лиса, прорыла сугроб насквозь, и нашла палку, пока Урс и Бэк обегали снежные горы вокруг.

Матильда Романовна подмигнула Марине и принялась накрывать на стол, а Павел решил, что понял, как обезоружить вредную своячницу – просто сказать что-то хорошее про её собаку.

Недовольной была только Мышка. – Куда? Куда они делись? Четыре свежезамороженных мыши!

Кася довольно облизывалась, устроившись в ногах хозяйки. Десерт нашелся в снегу у крыльца. Неожиданный, но очень и очень приятный!