Пёс войны и боль мира

Понадобилось два дня, чтобы пробраться через лес, и только на утро третьего дня стало слышно щебетанье птиц, я увидел солнечный свет и парение влажной земли под копытами коня. Пение зябликов и дроздов вернуло мое веселое настроение, и я снова и снова думал, действительно ли происходили все те чудеса, которые я оставил позади…

Не однажды мне казалось, что все это я только придумал. Что-то во мне, конечно, было уверено, что все это произошло на самом деле, и все же чувство нереальности происшедшего не оставляло меня.

Я перекусывал тем, что мне положила в дорогу Сабрина и доставал карты из папки. Хотелось верить, что мне не придется воспользоваться ими после того, как лес Люцифера остался позади. Название Аммендорф мне ни о чем не говорило, и потребовалось некоторое время, чтобы отыскать это селение на карте.

Я не знал, где нахожусь, но считал, что это уже пределы Земли, и рано или поздно я достигну либо деревни, либо поселения углежогов, либо просеку, по которой можно добраться до ближайшего жилья. Аммендорф, по моим подсчетам, должен находиться в милях пятнадцати от Нюрнберга.

Конь пощипывал пахнущую свежестью траву. Трава, во владениях Люцифера не имела ни запаха, ни цвета, ни вкуса. Животное можно было сравнить с заключенным, долгое время просидевшим на воде и хлебе, и вдруг получившим обильный обед. Я позволил ему немного попастись, затем вскочил в седло, пришпорил и поскакал дальше, пока через некоторое время не выехал на широкую лесную полянку.

Всю первую половину дня дорога вела меня вниз по пологому склону холма в симпатичную долину. Сквозь облака на небе пробивались солнечные лучи, освещавшие мягко-зеленые поля и лужайки. В воздухе висел еле уловимый запах горелого дерева, и когда дождь кончился, меня согрел теплый юго-западный ветер.

В долине виднелись крестьянские хижины и амбары, пощаженные войной. Я вдыхал ароматные запахи крестьянских дворов, цветов и мокрой травы, и казалось, что кожа моя становится свежее, чем во владениях Люцифера. Картина, окружавшая меня, была настолько мирной, что я усомнился, не расторгнуто ли соглашение без моего ведома, но мое расчетливое сознание только благодарило бы за это провидение. Я был послан на недостойное задание, и вполне понятно, почему Господь проклял меня.

При приближении к хижинам в ноздри мне ударил аромат жаркого, и рот мгновенно наполнился слюной, так как горячую пищу я ел в последний раз во время встречи с Люцифером. Я постучал в дверь хижины и прокричал: «Эй!» Сначала мне подумалось, что внутри никого нет. Я сделал несколько шагов обратно к коню, но тут дверь отворилась. В дверном проеме показалась полная женщина лет сорока пяти. Увидев мое воинское облачение, она кивнула головой и произнесла с незнакомым мне акцентом:

— Доброе утро, ваша честь.

— Доброе утро, сестра, — ответил я ей. — Могу ли я купить у вашего мужа какую-нибудь горячую пищу?

Она улыбнулась.

— Господин, кем бы вы не были, коли вы готовы платить, то получите все, что пожелаете. У нас совершенно нет денег, и я вряд ли наскребу несколько пфеннигов, чтобы дать вам сдачу. У нас нет денег даже на то, чтобы купить в городе ткани на новое платье, к тому же моя дочь через два месяца выходит замуж…

Она привела меня в темную комнату, как многие подобные жилища, скудно освещенную, но чисто убранную, с бычьим пузырем в окне вместо стекла и несколькими изображениями святых на стене. Это доказывало, что я попал в местность, где проживают христиане.

Cняв с меня шлем и плащ, она сложила все это на стоящую в углу скамью. Обеда из рыбы и пирога с яблоками, по ее словам, нужно было подождать четверть часа, и, если меня устроит, она может принести хорошее крепкое вино из погреба, сваренное ей самой. Я пообещал, что за все хорошо заплачу, и она ушла на кухню, откуда доносился ее голос, болтавший о превратностях погоды и обидах на урожай.

Мне очень понравилось принесенное ей пиво, и сказал, что рад, что война обошла стороной эту долину. Ее маленькое овальное лицо просветлело, и она кивнула.

— Мы верим, что Господь охраняет нашу деревню, но я сомневаюсь, что мы счастливы более, чем остальные. В нашей долине только одна дорога за деревней она углубляется в лес, а там могут приключиться всякие неожиданности.

— Это верно.

Она поморщила лоб и спросила:

— Вы добрались сюда через Немую Границу?

— Я обошел ее, — сказал я, — если вы имеете в виду мертвый лес.

Женщина перекрестилась.

— Только тот, кто связан с Сатаной, может жить там.

Стало ясно, что она меня проверяла, и то, что я подтвердил, что попал сюда, пройдя Немую Границу, подсказало ей, что я как-то связан с Люцифером. В дальнейшем гостеприимстве приходилось теперь очень сомневаться.

За едой я рассказал, что я вассал одного графа, чье имя не хотел бы разглашать, и мне поручено заключить соглашение, результатом которого было бы установление мира в Германии.

Добрая женщина пессимистически отнеслась к этому. Она убрала пустые тарелки со стола.

— Думаю, что мир не знал мира со времени своего младенчества, ваша честь. Мы можем только молить Господа об этом.