«Пёсий двор», собачий холод. Том II (СИ)

Иными словами, был он точным и надёжным человеком, с которым хэр Ройш-младший почти не имел личных контактов за пределами совместных академических возлияний, поэтому утренний визит оказался полной неожиданностью. Мальвин предложил прогуляться до одной распивочной неподалёку от Академии, и хэр Ройш-младший едва удержался, чтобы не ущипнуть себя украдкой.

В его мире — мире строгих регламентов и назначаемых за месяц приёмов — люди не заходили в гости просто так и уж тем более не приглашали в распивочную.

«Готов поспорить, вы задаётесь вопросом, почему я не прислал к вам курьера, — хмыкнул Мальвин, когда хэр Ройш не без растерянности натянул пальто и вышел вслед за ним. — Вынужден повторить почти то же, что говорил про краску: не представляю, как это может бросить на нас тень, но предпочту не рисковать».

«У вас имеется некая ценная информация?»

«Боюсь, я вас разочарую. Мне просто нужно поделиться с кем-нибудь одним курьёзом».

Хэр Ройш-младший недоумённо моргнул.

«Весь вчерашний вечер семья в полном смысле этого слова меня допрашивала, — Мальвин заложил руки за спину с весьма торжественным видом. — Они всецело убеждены, что листовки зародились в стенах Академии».

«Оригинальное предположение».

«Согласен, здесь не имеется ничего примечательного. Однако курьёз заключается в ином. Не буду мучить вас излишними деталями, скажу лишь, что в семье Мальвиных важнейшую роль играет моя бабка — с годами её купеческий опыт переродился в поистине фантастическую интуицию. И она, представьте себе, видит в листовочниках не только угрозу».

«Купеческая среда разделяет наши лозунги? — изумился хэр Ройш-младший. — Это, должен заметить, идёт в разрез с моими представлениями о её консервативности».

«Не среда, а лишь одна бабка, — иронически улыбнулся Мальвин, — и она утверждает, что ей был вещий сон. Это, конечно, чепуха; однако нельзя отрицать, что бабка, выходит, видит в нашей деятельности более серьёзные перспективы, чем мы сами».

Услышав это, хэр Ройш-младший уловил в себе некое странное, незнакомое чувство, которого, кажется, прежде никогда не испытывал, но отрефлексировать и назвать оное ему не удалось, равно как не удалось им с Мальвиным добраться до распивочной. Неподалёку от общежития Академии их с чрезмерной суматошностью схватил за руки Скопцов — судя по одышке, бежавший сюда сломя голову.

Свои переживания он, впрочем, попытался скрыть, поприветствовал однокашников весьма спокойно и лишь после раскланиваний светски заметил:

«Господа, а знаете ли вы, что Охрана Петерберга решила провести в городе парад?»

«Когда?» — немедленно посерьёзнел Мальвин.

«Сейчас!»

Разумеется, сговариваться им не пришлось, и вместо распивочной хэр Ройш-младший сотоварищи направились в Старший район — именно там парад намеревался завершиться. Несмотря на нынешние призывы не драматизировать, Скопцов нервничал больше всех, и справедливо: парад, не привязанный ни к датам, ни к событиям, есть не что иное, как декларация намерений.

Демонстрация силы.

Безымянное чувство внутри хэра Ройша-младшего протяжно и сладко заныло. Он отметил, что Скопцов ни на секунду не смутился присутствием Мальвина и пригласил проследить за парадом обоих; причин поступать иначе не имелось, однако хэру Ройшу-младшему невольно мерещилась в подобной неразборчивости определённая неосмотрительность.

Впрочем, его беспочвенные, инстинктивные подозрения были сродни как раз таки мальвинским — и, вероятно, Скопцов не запнулся как раз потому, что почуял это сходство. Иными словами, компания подобралась не худшая, а в Старшем районе к ней присоединился уже заинтересовавшийся парадом Золотце — он как раз искал выход на пресловутый чердак, откуда открывался бы оптимальный обзор.

Так четверо членов Революционного Комитета (хэру Ройшу-младшему опять не удалось сдержать внутренний яд) и оказались под самой крышей. Солдаты дошли до площади сравнительно недавно, и теперь они, сняв с плеч ружья, выстроились в каре.

— Скажите, господин Скопцов, они специально коней по мастям подбирали? — саркастически, но в то же время азартно пробормотал Золотце.

— Это, право, у Хикеракли лучше спросить… Но насколько мне известно, нет, чистая случайность.

В случайность хэру Ройшу-младшему верилось с трудом, тем более на параде. Четыре генерала выехали к самому зданию Городского совета, развернулись и принялись читать солдатам некую речь, разобрать которую с чердака представлялось затруднительным.

Хэр Ройш-младший мысленно пробежал пальцами по внутреннему каталогу.

На рыжем коне сидел генерал Скворцов, он же «Дикий Ригорий», он же отец Скопцова, относительно недавно вошедший в Городской совет. Несмотря на своё положение, генерал Скворцов не любил политику, а любил шумно погулять, пострелять в воздух и покрасоваться бакенбардами. В ответ его ценили солдаты и боялись обычные горожане.