Пип-шоу

Бебе не останавливалась, пока мы не поднялись на трибуну, и она с яркой улыбкой протянула мне микрофон. На ней было облегающее красное платье с оборкой внизу и черные бархатные туфли на каблуках. Она выглядела так чертовски сногсшибательно, что мне захотелось заставить ее опуститься и раздвинуть для меня ноги, чтобы я мог сосать ее сладость, как чертов леденец. Я был влюблен в эту девушку по уши. Бебе пробудила во мне эмоции, о которых я даже не подозревал. Она была невероятной, потрясающей, бесподобной. И я любил ее каждой клеточкой своего тела.

— Дамы и господа, — сказала Бебе в свой микрофон. — Майлз Рейли!

И снова аплодисменты. И на этот раз они были оглушительными.

Я смотрел в их глаза, их ожидающие улыбки подталкивали меня вперед. И в кои-то веки я не увидел демонов, монстров или людей, которые хотят меня поймать. Я видел людей, истории, личности, которые так отчаянно пытался уловить в своей работе. И мне это нравилось.

Я широко улыбнулся и помахал толпе, и они зааплодировали.

— Я не знаю, что с-сказать, — дрожащим голосом произнес я, сжимая руку в кулак.

Это было тяжело. Чертовски трудно.

А потом Бебе оказалась рядом со мной, вот так просто, ее рука обвилась вокруг моей руки, а ее ободряющая улыбка предназначалась только мне. Я снова влюблялся, каждый раз, когда видел этот блеск в ее глазах.

— Мне повезло, что моя муза стоит рядом со мной, — сказал я, глядя только на нее, как будто разговаривал с ней так, как обычно, когда мы были дома одни. Ее ноги лежали у меня на коленях, она швыряла мне в лицо попкорн, когда мы смотрели фильм. Раздвигая ноги, чтобы я мог видеть ее тугую, влажную п*зденку. Трахать ее, опрокидывая миску с попкорном и забывая о беспорядке. Да, я жаждал этого. Но я также знал, что получу ее этой ночью, потому что теперь Бебе Холл была моей. И я не собирался ее отпускать.

— Я думаю, что моя следующая выставка будет совсем другой, — продолжил я. — Потому что, если бы это зависело от меня, у меня были бы только ее фотографии. Она настолько невероятна.

По комнате пронеслось коллективное «аххх», но я еще не закончил.

— Итак, во многих отношениях, — сказал я. — То, что вы видите сегодня, означает мое прошлое. А мое будущее стоит рядом со мной. Без лишних слов я хотел бы показать вам свою работу.

Все заулюлюкали, и несколько человек в черных костюмах подошли к холстам, которые были накрыты простынями. На счет «три» они сдернули простыни, открыв гостям мои работы. Воцарилась полная тишина, но меня волновала только реакция Бебе.

Я смотрел прямо ей в лицо, когда она оглядывала комнату, отпустив микрофон. Видел, как она подавлена, как сильно она это ненавидела. Образы этих женщин, обнаженных, наложенные на все то, что их символизировало. Бебе перевела на меня свой обиженный взгляд, ее нижняя губа дрожала, и я взял ее руку в свою. Она неохотно позволила мне взять ее, и я подвел ее к самому большому холсту, моему шедевру.

Она ахнула, когда увидела холст, а я улыбнулся про себя.

Это был портрет Бебе, который я сделал несколько месяцев назад. Она держала руки перед собой, скрывая обнаженные сиськи. Ее середина была видна, ее гладкий, подтянутый живот был таким сексуальным, что мне хотелось его лизнуть. Остальная часть тела была прикрыта смятой белой простыней. Несколько волос упали ей на лицо, и она пыталась откинуть их назад, смеясь при этом и глядя прямо в камеру.

Как и все другие мои работы, эта была сделана с двойной экспозицией.

Я несколько месяцев ломал голову над тем, что выбрать в пару к Бебе, но знал, что попал в точку.

На ее изображение была наложена фотография, которую она сделала со мной. Без рубашки, с руками, вытянутыми в защитном жесте перед собой, прикрывая мое лицо от всех. Потому что она была частью меня. А я был частью ее. Вместе мы составляли единое целое.

Бебе посмотрела на меня, и ее глаза наполнились слезами.

— Для тебя, — сокрушенно сказал я, и она, ахнула, бросившись в мои объятия.

Не нужно было говорить никаких других слов. Мы просто обнялись, толпа аплодировала, но впервые в жизни мне было наплевать. Я хотел, чтобы все они увидели, как сильно люблю эту прекрасную, потрясающую, изысканную девушку. Я хотел, чтобы они знали, насколько мне не все равно.

В следующую секунду к нашим объятиям присоединились несколько человек, и я рассмеялся, увидев всех, кто к нам присоединился. Ее родители, родители Арден, Ник и, наконец, ее лучшая подруга, девушка, которая была ее опорой в последние несколько месяцев, и которая стала таким постоянным гостем в моей квартире, что я всегда шутил, что должен дать ей ключ.

— Я так горжусь тобой! — сказала мне Арден с лучезарной улыбкой. — Какая красивая коллекция, а центральный элемент… вау.

Мы улыбнулись друг другу, и я почувствовал искреннюю любовь, исходящую от нее. Мне очень нравилась эта девушка. Она была так же хороша для Бебе, как и для меня. И ее парень тоже был хорош.