Пипец Котенку! 3 (СИ)

Скоро к нам выходит седой мужчина в мундире, который представляется гвардейцем барона и его секундантом. Они с Василием отходят в сторону и оговаривают условия дуэли.

— Ваше сиятельство, — возвращается ко мне адвокат. — Кузнечиков настаивает на десяти шагах. Это дистанция, с которой невозможно промахнуться даже из дуэльных пистолетов. Ранение или даже смерть одного из участников неизбежны.

— Хорошо, — пожимаю плечами. — Я не против.

— Уверены? Согласно дуэльному кодексу, такое расстояние допустимо только в случае серьёзных оскорблений. Конечно, барон наверняка пригласит целителя, но тот может не успеть…

— Расслабьтесь, Василий. Я не боюсь. Если Анатолий так хочет пустить мне кровь, пусть попробует.

Грозин молча кивает и возвращается к седому гвардейцу. Они отмеряют десять шагов и кладут поперёк дорожки длинные палочки. Затем заряжают пистолеты, которые принёс в чемоданчике гвардеец, и проверяют друг друга.

Всё честь по чести, прямо настоящий ритуал. Мне даже интересно становится. Ещё и лёгкий снежок пошёл, драматизму добавляет. Приходит целитель, молча всем кланяется и садится на лавочку поодаль. Лицо у мужика недовольное, как будто его оторвали от важных дел.

Наконец-то, появляется и сам Кузнечиков. Он вырядился во фрак с пышным красным галстуком, а на руки надел белые перчатки.

— Прекрасно выглядите, ваше благородие! — восклицаю я. — Если вдруг случайно вас убью, даже не придётся переодевать для гроба.

— Посмотрим, кто кого, — цедит сквозь зубы Анатолий.

— Господа, напоминаю, что дуэль не смертельная! — неожиданно сильным голосом объявляет Грозин. — Если кто-то намеренно попытается убить соперника, я буду вынужден доложить в городскую канцелярию. Сами знаете, чем это грозит!

Я не знаю, но надеюсь, что Кузнечиков в курсе. Судя по тому, как уверенно он держится — стрелять наверняка умеет, даже из таких неказистых пистолетов, больше похожих на дубины. Винтовки, которыми я пользовался, тоже заряжаются через дуло, но чтобы надо было бить молотком по шомполу, такого я ещё не видел.

Архаичный огнестрел, в реальном бою такого уже не встретишь. Но дворяне такие дворяне, приверженцы традиций и всё такое.

В качестве финального аккорда седой гвардеец ставит артефакт, реагирующий на магию. Чтобы никто не попытался создать духовный доспех или как-то ещё повлиять на исход поединка колдовством.

Стоит включить арт, как он тут же начинает дребезжать и мигать красным цветом с одного боку, ближе ко мне.

— Ха! — восклицает Анатолий. — Так и знал, что ты струсишь.

— Глупости. Просто у меня есть чары, которые действуют всегда.

Отключаю ауру Убеждения, снимаю постоянный слой доспеха, и артефакт сразу же успокаивается.

Ладушки. Секунданты выдают нам оружие и велят расходиться. Потом Василий командует «стоп!», несколько секунд театрально молчит и рявкает:

— Сходитесь!

Помня правила, я не собираюсь стрелять издалека. Быстрым шагом иду к барьеру. Кузнечиков идёт медленнее, целясь в меня на ходу. Походу, так можно — тоже поднимаю пистолет и направляю на него.

Первым добираюсь до барьера и стою, держа на прицеле нижнюю часть тела противника. Если попаду в сердце или тем более в голову, барон умрёт очень быстро, никакой целитель не поможет. А вот если в живот, ноги или в то, что между ними — шанс выжить при помощи лечащей магии почти сто процентов.

Очень надеюсь засадить пулю именно в пах. Чисто ради веселья. Это ведь будет ещё унизительнее. Уже представляю, как расскажу газетчикам, что отстрелил Кузнечикову пенис, а целитель отчаянно пытался приставить сморщенный от холода стручок на место…

Бах!

Анатолий не доходит до барьера несколько шагов. Останавливается и сразу же стреляет. Мощный удар в левое плечо разворачивает меня и чуть не роняет на землю. Невольно вскрикиваю, потому что очень, сука, больно.

«Тебе помочь? Тебе помочь? Давай вылечу!» — паникует в мыслях Люсиль.

«Позже…»

— Барон Кузнечиков попал! — констатирует седой гвардеец. Пытается скрыть радость, но хреново получается.

Смотрю на своё плечо. Твою мать, ничего себе дырень. Мясо во все стороны торчит и кровища хлещёт как из ведра. Вот в чём прикол таких пистолетов — точность низкая, но зато калибр такой, что раны остаются чудовищные.

Левая рука висит плетью, голова кружится, во рту пересохло. Кровь уходит очень быстро.

— Василий? — смотрю на своего секунданта. — Я же могу выстрелить?

— Если желаете, — отвечает тот. — Но лучше немедленно…

— К барьеру! — вскрикиваю, втыкая в Кузнечикова злобный взгляд.

Блин, мечтал это сказать. Думал, уже не получится.

Анатолий бледнеет, но выполняет требование. А я давлю на спусковой крючок — тугой, зараза — и раздаётся выстрел.

Отлично! Ещё одна мечта исполнена. Барон хватает себя за гульфик двумя руками и падает на колени, бешено вопя. Целитель сразу же спешит к нему.

— Стоять! — Грозин бросается наперерез. — Мой дуэлянт был ранен первым, вы обязаны сначала помочь ему.

— Да не стоит, — отмахиваюсь я, садясь на снег.

Люсиль появляется на правом плече и помахивает крылышками, залечивая рану на левом. Да и потоки маны я уже настроил нужным образом.