Пир Короля вампиров

Ее рука поднялась с кровати, схватила его руку и потянула к своему рту. Она впилась в него мягкими губами и застонала от удовольствия, когда его кровь заполнила ее. Он застонал от этого интимного ощущения и представил, как эти мягкие губы обхватывают его член. Он хотел видеть, как ее большие, как у лани, глаза становятся огромными и полными слез, когда она снова и снова будет давится его твердым членом.

— Вот моя хорошая девочка. Наслаждайся.

Она жадно глотала его кровь, словно медовое вино. Зеленые глаза широко распахнулись, а радужки окрасились в красный цвет. Она задохнулась, отпустила его запястье и села прямо. Ее растерянный и полный вожделения взгляд метался по комнате. Он подложил два пальца под ее подбородок и наклонил лицо, чтобы она посмотрела на него.

— Ты не умрешь до тех пор, пока я не решу, что пришло время лишить тебя жизни. Понятно?

Она кивнула и слизнула последнюю каплю крови с распухших губ.

— Ты спас меня? — ее голос был хриплым, и от этого кровь прилила к его стремительно утолщающемуся стволу.

— Да, — он встал с кровати, расстегнул брюки и сбросил их на пол. Его охватило возбуждение, когда ее глаза расширились при виде его члена. Он был гораздо больше и толще, чем у любого человека. За многие века он достаточно разорвал их на части, чтобы понять это. — А теперь покажи мне свою благодарность.

— Как? — ее глаза все еще были прикованы к его стволу, пока он гладил его.

— Ляг на спину и широко раздвинь для меня эту милую розовую киску.

Когда она заколебалась, он добавил:

— Если только ты не устала от удовольствия и не хочешь, чтобы эта ночь уже закончилась, — он обнажил клыки и шагнул ближе. Она отстранилась от него и легла на спину. — Я так и думал.

Он скользнул по ее телу, позволяя своим крыльям раскрыться во всю ширь. При полном раскрытии они достигали почти шестнадцати футов (прим. перев. — почти пять метров) в длину. Его спальня была построена с учетом его крыльев, чтобы он мог полностью расправить их и даже взлететь, если потребуется. Глаза Астерии стали еще шире, когда она увидела их. Он позволил им сложиться за спиной, заняв позицию между ее бедрами. Она все еще смотрела на его массивную эрекцию, пока он раздвигал ее ноги. С его губ сорвался тихий стон, когда ее колени раздвинулись. Он с вожделением смотрел на ее блестящее лоно. О, какие развратные деяния он готовил для нее. Он сполз ниже, погрузив лицо между бедер.

— Что ты делаешь? — она попыталась сомкнуть колени, но он с легкостью поймал их и прижал к кровати.

— Я попробовал твою кровь, — он опустился ниже. — Теперь хочу полакомиться твоей плотью.

Глава 4

Тело Астерии напряглось в предвкушении, когда Уриэль широко раскрыл рот и позволил своему темному языку высунуться. Он был цвета спелой черники и последних секунд сумеречного неба, и в том, как он двигался, словно какое-то глубоководное чудовище, не было ничего человеческого. Она не смогла скрыть своего ужаса и любопытства, когда этот самый язык вдруг разделился посередине, образовав две половинки, все еще соединенные у основания. Они двигались независимо друг от друга, как змеи-близнецы, извивающиеся во всех направлениях. Король вампиров ухмыльнулся, разглядывая свой необычный отросток, а затем опустился на нее.

Ее тело выгнулось дугой, когда в него ворвались незнакомые ощущения от раздвоенного языка. Возбуждение поспешило встретить его рот, и он ввел обе половинки языка глубоко внутрь. Длинная влажная плоть поглаживала и скользила по всем частям ее тела. Она вскрикнула от переполняющих ее ощущений. Ее бедра начали раскачиваться в такт его движениям, когда раздвоенная плоть вызвала новую волну удовольствия, рвущуюся на поверхность. Языки скользили по ее внутренним стенкам. Она задыхалась от наслаждения и запустила пальцы в длинные темные локоны Уриэля. Он застонал, когда она впилась ногтями в его кожу, зарываясь в корни волос и слегка потягивая. Ее тело странно дрожало и наполнялось давлением, которое грозило поглотить ее целиком. Как раз в тот момент, когда ей показалось, что она больше не выдержит, одна из половинок выскользнула из ее прохода и начала кружить вокруг пульсирующего клитора. Ощущение того, что обе половинки — одна гладит ее изнутри, другая обхватывает нежную внешнюю плоть, — вызвало извержение оргазмического экстаза такой силы, что ее глаза закатились. Она издавала не нежные женские стоны, а глубокие, гортанные крики, когда первобытная разрядка наполняла каждый дюйм ее тела головокружительной эйфорией.