Пир потаенный

– Я уже заплатил тебе авансом, – ответил я. – Этот удар ногой – за твои вчерашние упражнения с табаком. Но думаю, что должен тебе еще за гораздо большее. А я всегда плачу мои долги.

– Золото действительно там, в долине? – перевел он разговор.

– Они ничего там не найдут, – ответил я. – Если только не станут копать глубже, чем я в прошлый раз. У них есть лишь единственный способ дотянуться до моего золота, как, впрочем, и у тебя. Это просить за меня выкуп. Мое состояние находится в надежном месте, рассредоточенное по пятидесяти банкам в разных странах мира.

Ноли скривился от боли. Теперь он хромал при ходьбе. Кажется, я ударил сильнее, чем хотел.

– Калибан внизу, – сказал я. – Скоро он покажется солдатам, чтобы те погнались за ним. Но они его не поймают. А вот нас они схватят, если мы сейчас же не отойдем к востоку отсюда, и быстро, потому что он специально выведет их на нас.

Ноли взглянул туда, где недавно мы пересекли вход в долину, расположенный в северной ее части. Глядя невооруженным глазом, в обычных условиях было бы невозможно сказать, кому принадлежит крошечный силуэт человека, только что появившийся там. Но Калибан снял всю одежду, и солнце теперь бросало блики от бронзовой каски его темно-золотых волос и играло на бронзе его тела. Он быстро перемещался, мелькая то тут, то там, будто облако, подгоняемое жарким дыханием сирокко.

Группа кенийцев отделилась от общей массы и побежала в его направлении. Они стреляли на бегу, хотя он был слишком далеко, чтобы у них был малейший шанс попасть в него. Другая группа, на склоне горы, бросилась ему наперерез. Док сделал крюк, который сразу приблизил его к ним. Такое поведение, должно быть, удивило солдат, но не убавило у них прыти. Наоборот, они с еще большим энтузиазмом полезли за ним вверх. Чего, собственно, и добивался Док.

Он передвигался по склону, прыгая от скалы к скале, как огромный бронзовый бабуин. Я никогда не видел, чтобы человек мог с такой ловкостью и так быстро карабкаться по крутому горному склону, усыпанному камнями и обломками скал.

– Он ведет их сюда, – повторил я.

Ноли, который следил за перемещениями Калибана в бинокль, спросил, не оборачиваясь:

– Зачем он делает это?

Он не стал комментировать выдающиеся способности Калибана, как альпиниста, но на его лице появилось странное выражение.

У меня не было никакого желания объяснять Ноли, что Док решил подвергнуть меня очередному испытанию.

– Сними с меня эти наручники, – попросил я его. – Я все равно не смогу сбежать, пока твоя винтовка смотрит мне в спину.

Он коротко улыбнулся и ответил:

– Ты прекрасно знаешь, что я все равно не смогу выстрелить, если только не буду вынужден. Нет, я не могу рисковать. Наручники останутся на тебе.

– Тогда хоть переведи мне руки вперед.

– Нет!

– Послушай, – настаивал я, – ты ведь не можешь бегать быстро, чтобы убежать от них. Есть только один способ остановить их: сбросить на них сверху несколько скал, в расчете, что они увлекут за собой лавину. С нашей стороны склон достаточно крутой и усеян камнями. Одному тебе не под силу справиться с этим, а я ничем не смогу помочь, пока у меня руки связаны за спиной.

Он шевельнул дулом винтовки, показывая на гору.

– Пошел! Вперед! Мы еще можем попытаться сбить их со следа.

Но я больше не видел никакого смысла продолжать путь в компании с Ноли. Наши дороги должны были здесь разойтись.

Я напрягся изо всех сил. На мгновение мне показалось, что мышцы спины и рук вот-вот порвутся от напряжения. Но раздался сухой хруст, и мои руки стали свободны. Ноли попятился, с лицом, искаженным гримасой страха и изумления. Вылупив глаза, он что-то бормотал себе под нос по-албански.

Я повернулся к нему спиной и взглянул вниз, поверх нависающих над склоном камней. Калибан замедлил свой подъем, и кенийцы больше не стреляли. Около пятидесяти солдат, развернувшись в прямую цепь длиной метров в триста, медленно и осторожно поднимались за ним вверх по склону. Остальные остались в долине, у подножия горы. Они перестали стрелять, опасаясь вызвать камнепад.

Я схватил большой кусок скальной породы, весивший не менее ста пятидесяти килограммов, и высоко поднял его над головой. Я крикнул, чтобы привлечь внимание Калибана, который только что остановился, пятьюдесятью метрами ниже, на таком узеньком карнизе, что я едва разглядел его. Его руки цеплялись за невидимые отсюда трещины. Он откинул голову назад, и наши взгляды встретились. Сейчас, в застывшем состоянии, он казался статуей, высеченной из той же скалы, к которой прильнул всем телом.

– Лови, Калибан! Это тебе! – крикнул я и бросил огромный камень вниз.

Должно быть, он был поражен, увидев нас здесь, так как наверняка думал, что мы находимся не менее чем в километре отсюда и продолжаем делать все зависящее от нас, чтобы увеличить этот отрыв.

Камень полетел вниз, подпрыгнул на каком-то выступе и, описав дугу, ударился в склон в трех метрах выше головы Калибана, а затем кувырком понесся по спуску, увлекая за собой тучу земли и камней. Облако пыли заслонило Дока, и я с трудом угадывал его фигуру, все еще цепляющуюся за карниз.