Пир потаенный [ Пир потаенный. Повелитель деревьев]

Правильные черты его лица производили впечатление необычайной красоты. Мужественной, однако, не без изящества. Оно показалось мне знакомым, хотя я был абсолютно уверен, что никогда его раньте не видел.

У него был глубокий звучный голос, с богатой тембровой окраской, речь уверенная, ровная и плавная, без всяких там колебаний, бормотаний и заиканий, которыми так страдает речь обычных рядовых граждан.

— Лорд Грандрит, Благородный Дикарь, обезьяна самых голубых кровей делает вам честь, шпионя за вами, друзья мои, — небрежно сказал он и посмотрел в темноту, окружившую лагерь, точно туда, где я сейчас находился. Потом он рассмеялся и сорвал со своего пояса круглый металлический предмет, в котором я сразу узнал гранату. Вырвав чеку, он бросил ее в мою сторону, причем, сделал он это с быстротой, которой позавидовала бы даже пантера.

Если бы я сразу не прыгнул вперед, она упала бы точно перед моим носом. Но я поймал гранату на лету и сразу швырнул ее ему назад, а сам бросился в кустарник. Док так и остался стоять, широко расставив ноги, руки в боки, откинув голову назад и хохоча во все горло. Граната упала у его ног. Старики мгновенно оказались на земле лицом вниз — у них были вполне приличные рефлексы для столь почтенного возраста — закрыв головы руками.

Негры еще только начали подниматься с корточек, недоумевая, что могло произойти. Но они не видели гранаты, поэтому не понимали причины внезапного переполоха, возникшего у костра белых. Из палатки вынырнул высокий негр с винтовкой в руке. До этого я его не видел. Этот негр не был африканцем. Похоже, он тоже был из Америки.

— Это пустая граната, — раскатистым голосом сказал Док. — Я просто хотел проверить быстроту реакции этой обезьяны! Она изумительна! Если не говорить обо мне, то я никогда не встречал подобной быстроты и точности!

Симмонс поднялся на ноги и закричал визгливым фальцетом, который весьма комически контрастировал с его звероподобной фигурой с длинными, чуть ли не до колен, руками.

— Док! — завопил он, — кончай забавляться своими хреновыми шуточками! Если это он убил Триш, пристрели его, и делу конец. И довольно болтать об этом!

Глава X

Человеческие понятия «хорошо» или «плохо» обычно не несут в себе для меня никакого смысла. Те, кто хочет меня убить, — мои враги, вот и все. Я убиваю их и не испытываю при этом необходимости оправдываться, даже перед самим собой, помещая их в разряд «плохих» людей.

Однако этот великолепный образчик настоящего мужчины мне как-то сразу показался настолько зловещим, что разглядывая его и восхищаясь им, я все не мог отделаться от ощущения, что вижу перед собой Зло в его чистом виде, активное анти-Добро. Волосы на затылке у меня поднялись дыбом, будто злой демон какого-нибудь африканского мифа схватил и потянул за них своей невидимой ледяной рукой.

И это ощущение мне совсем не понравилось.

Я решительно вернулся к мысли продолжить мой путь к горам. Но в двадцати метрах от лагеря я совершенно случайно наткнулся на большую клетку из толстых алюминиевых трубок и дощатым полом. Она лежала на боку с открытой нараспашку дверцей. Принюхавшись, я узнал запах льва, того самого. Теперь я знал, почему был атакован голодным львом, которому совершенно нечего было делать в этой местности. Прежде чем спустить его на меня, Док Калибан, вероятно, дрессировал его, чтобы приучить нападать на людей.

Он хотел увидеть, на что я был способен, и он это увидел. Схватив клетку за прутья, я легко оторвал ее от земли, поднял над собой. Она весила не более сотни килограммов — и отнес ее к дереву, которое приметил за мгновение до этого. У дерева был высокий тонкий ствол, и оно чудесно подходило к той роли, которую я отвел ему в плане, мгновенно возникшем у меня в голове. Я никогда не знал английского названия этого дерева, и даже не знаю, существует ли оно вообще, на Бандили зовут его ндангга.

Забросив петлю лассо на самую верхушку дерева, я стал тянуть его к себе, прилагая все свои силы, пока она почти не коснулась земли. После этого я привязал веревку к стволу другого дерева, удерживая первое в согнутом состоянии. Потом я сплел из самых верхних ветвей его примитивный, но прочный канат. При этом несколько веток сломалось, что могло привлечь внимание Калибана. Но я не боялся, это даже устроило бы меня в некотором смысле. Однако никто не обратил внимания на производимый мной шум.

Веревка из ветвей хорошо держала клетку, как я надеялся. Теперь я вновь посмотрел на лагерь сквозь частокол высоких стройных стволов. Оба старца к тому времени вновь уселись в свои кресла. Они говорили так громко, что их голоса заглушали, вероятно, все звуки, которые я производил, сооружая мою катапульту. Один из негров поднес им в этот момент два бокала, в которых плескалась какая-то темная жидкость. Пропустив по глотку, они продолжили свой оживленный разговор, который, скорее всего, был их очередным обменом «любезностей». Негры сидели, присев на корточки, вокруг второго костра и тоже занимались болтовней. Свет костра порой ярко отражался от белков их глаз и от белоснежных зубов.