Пир стервятников

Свадебный пир, как и сама церемония, был скромным. Всеми приготовлениями занималась леди Алерия. У Серсеи недостало духу снова браться за эту задачу после того, чем закончилась свадьба Джоффри. К столу подавалось всего семь блюд. В перерывах гостей развлекали Маслобой и Лунатик, за едой их слух услаждала музыка — скрипки, волынки, лютня, флейта, высокая арфа. Единственный певец, любимец леди Маргери, нахальный красавчик, разодетый в нежно-голубые цвета, звался Лазурным Бардом. Он спел несколько любовных песен и удалился.

— Какое разочарование, — громко посетовала леди Оленна. — Я надеялась услышать «Рейны из Кастамере».

Каждый раз, когда Серсея смотрела на эту старуху, перед ней всплывало сморщенное, дьявольски мудрое лицо Магги-Жабы. Вздор, говорила она себе. Все старухи похожи одна на другую. Та сгорбленная колдунья, по правде сказать, ничем не походила на Королеву Шипов, однако ехидная улыбочка леди Оленны неизменно возвращала Серсею в шатер Магги. Королева до сих пор помнила аромат заморских пряностей и мягкие десны ворожеи, сосущей кровь из ее пальца. «Быть тебе королевой, — блестящими красными губами предсказала Магги, — пока не придет другая, моложе и красивее. Она свергнет тебя и отнимет все, что тебе дорого».

Серсея бросила взгляд на Маргери, шутившую о чем-то с отцом. Хороша, сказать нечего, — но в основном благодаря своей молодости. Даже крестьяночки бывают милы в ее возрасте, пока они еще свежи и невинны, и у многих из них такие же каштановые волосы и карие глаза, как у Маргери. Только дурак стал бы утверждать, что она красивей королевы-матери. Но дураков на свете полно, и при дворе ее сына — тоже.

Настроение Серсеи не поправилось, когда Мейс Тирелл встал с намерением произнести первый тост. Высоко подняв золотой кубок, улыбаясь своей ненаглядной доченьке, он громыхнул:

— За короля с королевой!

— За короля с королевой! — заблеяли все прочие овцы, звонко сдвигая чаши. — За короля с королевой! — Серсее ничего не осталось, как выпить вместе со всеми. Жаль, что у этого сборища много голов, а не одна, — она выплеснула бы вино им в лицо и напомнила, что есть только одна настоящая королева: она, Серсея. Из всех прихлебателей Тирелла о ней вспомнил, кажется, только Пакстер Редвин. Он поднялся, слегка покачиваясь, и сказал собственный тост:

— За обеих королев — молодую и старую!

Серсея выпила несколько глотков и поковыряла еду на золотом блюде. Джейме ел еще меньше, чем она, и почти не садился на свое почетное место. Он волнуется так же, как я, поняла Серсея, глядя, как он расхаживает по залу и отдергивает здоровой рукой гобелены, чтобы убедиться, что за ними никого нет. Вокруг всего здания стояли копейщики Ланнистеров. Сир Осмунд Кеттлблэк охранял одну дверь, сир Меррин Трант — другую. За стулом короля стоял Бейлон Сванн, за стулом королевы — Лорас Тирелл. Никому на пиру не разрешалось иметь при себе мечи, только белым рыцарям.

Томмену ничего не грозит, говорила себе Серсея. Здесь и сейчас с ним ничего не случится. Но при каждом взгляде на Томмена ей виделся царапающий горло Джоффри, и когда мальчуган закашлялся, сердце ее на миг перестало биться. Оттолкнув служанку, убиравшую со стола, она устремилась к сыну.

— Да ему просто вино не в то горлышко попало, — с улыбкой успокоила ее Маргери, целуя ручонку Томмена. — Надо делать глотки поменьше, душа моя. Смотрите, как вы напугали свою леди-мать.

— Простите, матушка, — смутился Томмен.

Этого Серсея уже не снесла. Нельзя, чтобы они видели, как я плачу, думала она, чувствуя подступающие слезы. Она вышла в заднюю дверь мимо Меррина Транта и там, под сальной свечкой, всхлипнула раз и другой. Любая женщина может поплакать, только не королева.

— Извините мое вторжение, ваше величество, — произнес позади нее женский голос с легким восточным акцентом. Уж не Магги ли Жаба вернулась ко мне из могилы, испугалась на миг Серсея, — но нет, это только жена Мерривезера, томная красавица. Лорд Ортон женился на ней в изгнании и привез ее с собой в Длинный Стол.

— В чертоге так душно, — услышала Серсея собственный голос. — От дыма у меня заслезились глаза.

— У меня тоже, ваше величество. — Леди Мерривезер, ростом не уступавшая королеве, рядом со светлой Ланнистер казалась особенно темной — черные волосы, оливковое лицо. И была лет на десять моложе. Она подала Серсее платок из бледно-голубого шелка, обшитый кружевом. — Я сама мать и знаю, что буду плакать в три ручья, когда моему сыну придет время жениться.

Серсея вытерла щеки, злясь на то, что ее все-таки видели плачущей, и промолвила холодно:

— Благодарю.

— Ваше величество… — понизила голос мирийка, — есть нечто, что вы должны знать. Ваша горничная подкуплена и докладывает леди Маргери обо всем, что вы делаете.

— Сенелла? — в порыве ярости воскликнула королева. Неужели в этом мире никому нельзя доверять? — Вы уверены?