Пир Валтасара (Художник В. Писарев)

Правда, лондонский филиал банка СР5 не являлся «родственной фирмой». Он был частью главного, центрального мозга «империи» — плотью от плоти того, что помещалось в старинном небоскребе в центре Нью-Йорка. Вот куда бы нанести неожиданный визит… Ведь, по существу, никто, кроме Алоиза Пэнки, не знает, какие тайны хранят подвалы и сейфы святая святых «империи». А может, самое главное и не там… Может, оно в швейцарском филиале или в одном из сорока тысяч швейцарских банков. А может?..

Зачем, собственно, понадобилось бронировать директорский кабинет в лондонском филиале? Из опасения перед ядерным ударом русских? Но, во-первых, от ядерного удара такая броня не защитит, а во-вторых, русские не собираются первыми бросать термоядерные бомбы. Мэй решительно убеждена в их миролюбии — уж кому-кому, а ей можно верить. Она торчит в Москве почти десять лет.

Да, эта броня — странный орешек… Жаль, что вчера не удалось подробнее познакомиться с «уловом». Ну ничего, подождем до завтра.

Стив еще раз прошелся по залам нижнего этажа. Нет, никого, похожего на Инге, не видно. Смешно, конечно: чего ради он вообразил, что Инге обязательно придет сегодня в Национальную галерею?

Стив все-таки подошел к одному из дежурных. Объяснил, что ищет девушку, кратко описал внешность Инге. Дежурный вежливо выслушал, поинтересовался, как зовут знакомую Стива. Сожалеюще развел руками: увы, это имя ничего не говорило ему, и такой особы он не припоминает. Может, спросить у коллеги? Спросили. Коллега, вроде бы, помнил Инге… Приходила с этюдником, что-то рисовала. Но это было давно — много месяцев назад, а может, и год… Стив поблагодарил, спустился в гардероб, взял плащ и вышел наружу. Город по-прежнему тонул в тумане — туман источал мельчайшие капли влаги. Стало еще сумрачнее. Даже Нельсона нельзя было разглядеть на его колонне.

Стив свернул на Черинг-Кросс-роад и возле Оперы увидел телефонный автомат. Поблизости никого не было. Стив глянул на часы: «Час дня; в Москве — три… Может, Мэй отдыхает дома после обеда? Чем черт не шутит! Ведь не обязательно же мне будет сплошь не везти сегодня». Он опустил монету, набрал индекс Москвы и номер телефона московской квартиры Мэй. В аппарате щелкнуло, и вдруг прозвучал голос Мэй. Это было так неожиданно, что у Стива перехватило дыхание.

— Алло, — повторила Мэй, — слушаю… — И что-то добавила по-русски.

— Это я, Мэй. — Он тяжело вздохнул. — Я, ты поняла? Звоню из Лондона.

В трубке послышался сдавленный возглас, и наступила тишина.

— Это я, Мэй, ты узнала меня?

— Невозможно… Неужели ты, Стив?.. Жив?..

— Я, но лучше не называй по имени.

— Ты жив. Боже! Ты был ранен?

— Все о’кей, дорогая. Целехонек и здоровехонек.

— Как же ты?

— В порядке, но…

— Что случилось?

— Ничего особенного, сменил амплуа… Снимаю другой фильм.

Она поняла.

— Продолжение предыдущего?

— Представь, да, но… настоящий вестерн.

— Боже, тебя ничто не исправит…

— И не надо. А тебе что-то сообщили?

— Да… из Нью-Йорка…

— Кто?

— Я его не знаю. Назвался твоим бывшим другом. Какой-то Честер… Честер. Фамилию я забыла.

— А моя телеграмма? Разве ты ничего не получила?

— Понимаешь… Верила и не верила… Звонила в Гвадалахару.

— Напрасно.

— Ответила какая-то женщина.

— Экономка?

— Сказала, что ее зовут Мариэля.

— Ну и что?

— Сказала, что им ничего не известно.

— Что еще?

— Весной была в отпуске в Лос-Андже… Узнала, что кто-то выпытывал о тебе всякие подробности.

— Когда?

— Перед моим приездом.

— В «Калифорния таймс» тоже?

— Тоже. Ребята послали его подальше.

— Значит, все о’кей, дорогая. Расскажи же о себе.

— У меня пока все более или менее в порядке. Много езжу по стране. Русским овладела прилично. Пишу о них книгу. Согласилась остаться еще на два года. У меня теперь тут много друзей. Задумала телевизионный сериал — о людях, о стране, их характерах, почему они такие, чего добиваются. Хотела бы дать изнутри, но не знаю, как на это посмотрят наши. А вообще, Стив, они тут очень похожи на нас. Очень… Только у них преобладают наши хорошие черты…

— А у нас они разве есть?

— Стив!

— Не надо… Я хотел сказать: разве еще остались?

— Ты совсем не изменился…

— Это хорошо?

— Не знаю… Может быть.

— Слушай… Если бы я выбрался в Москву?

— Просто не могу поверить…

— Попытаюсь устроить.

— Сейчас совсем нетрудно.

— Ну, не сейчас… Немного позже, дорогая. Сейчас множество дел…

— А когда? — Ее голос стал глуше, словно расстояние между ними увеличилось.

— Может быть, весной или летом…

— Буду ждать…

Ему показалось, что он услышал вздох.

— Слушай, Мэй, на твоем счету в Швейцарии недавно появилась довольно крупная сумма… Пусть тебя это не удивляет.

— Зачем?

— Так лучше, принимая во внимание мой новый фильм.

В трубке стало тихо.

— Мэй, ты слушаешь? Почему замолчала?

Стив с трудом разобрал ответ, донесшийся из безмерной дали:

— Я, кажется, теряю веру в себя, в нас… Мы так беспомощны перед обстоятельствами. Не гоняемся ли мы всю жизнь за призраками?

Он попытался обратить это в шутку:

— Они ведь довольно материальны, дорогая.