Пир Валтасара (Художник В. Писарев)

— Ах вот что! — Стив нахмурился. — Ну разумеется, я не сразу понял… Видишь ли, Цезарь, деньги, изъятые из директорского сейфа в Лондоне, не были «твоими», даже не имели отношения к капиталам твоей «империи». Ты не очень внимательно смотрел документы той коричневой папки… Эти миллионы предназначались Вайсту для целей, тебе известных, но… они не проходили через счетные машины лондонского банка. Это из разряда «черных» операций, от которых не остается следов. Люц получил бы их прямо от Хэла Венуса, как и в декабре шестьдесят третьего года, оставил бы расписку — и конец… Какая-то их часть пошла бы на оплату операции «Блюдце», остальное — Вайсту. Ни в расходах, ни в доходах «империи» они не фигурировали бы. Кстати, как Пэнки интерпретировал лондонские события?

— Довольно своеобразно. Сказал, что директор сбежал, прихватив значительную сумму денег и важные документы, Что его ищут… Кажется, он более обеспокоен документами, чем потерей денег.

— Еще бы. Хотя сумма там огромная — более двухсот миллионов.

— Невозможно!

— Абсолютно достоверно. Эти деньги сейчас у Цвикка. Можешь поехать и пересчитать.

— Пэнки ни о чем таком не упоминал.

— Это область, в которую он тебя никогда не посвящал и не посвятит. Тайна абсолютная!.. Нам она приоткрылась случайно, благодаря коричневой папке, для хранения которой директор Венус установил в кабинете особый архихитрый сейф…

— Все-таки мне непонятно, Стив. Венус пользовался полным доверием Пэнки. Почему он сбежал, вместо того, чтобы…

— Бегство — его единственный шанс… Обстоятельства исчезновения документов и денег из его кабинета таковы, что ему никто бы не поверил. Он не мог обратиться в полицию и не мог ничего объяснить Пэнки.

— Вы не оставили никаких следов?

— Думаю, никаких… Судя по сообщениям лондонских газет, Интерпол расследует лишь дело об исчезновении директора Венуса. Лондонский банк не объявил о потерях. Значит, их не было…

Цезарь вздохнул:

— Какая-то бездонная трясина вокруг всего, что оставил мой покойный отец…

— И что так ревниво хранят и продолжают Пэнки и его сообщники. Ты все еще надеешься, Цезарь, что этот человек изменится, изменит свое отношение к тебе… Это — как ждать от дуба ананасов… Замахнувшись на многое, ты предпочитаешь плыть по течению.

— Ты несправедлив, Стив…

— Более того, ты плывешь на вершине айсберга и не хочешь задуматься о том, что внизу…

— Но разве эти одиннадцать лет мы с тобой не пытались…

— Пытались, увы, совсем по-разному. Ты убеждаешь тех, кто… с тобой согласен, я же стараюсь заставить тех, кто со мной не согласен… В итоге наши усилия нередко направлены в противоположные стороны.

— Теперь это изменится, Стив… Окончательно и бесповоротно. Полигонами буду заниматься только я. Он согласился…

— Согласился! Ничего себе! Ты же глава фирмы. Ты можешь потребовать от него любых объяснений. Ну чего ты боишься, Цезарь! Поезжай в Нью-Йорк, потребуй у него ответов на все вопросы, которые тебя интересуют.

— Нас интересуют…

— В первую очередь тебя, — мне уже многое ясно.

— Что, например?

— Например… Например, что источник денег, на которые мы случайно наткнулись в Лондоне, — секретные фонды одного из частных швейцарских банков. Например, что главный источник финансирования и ОТРАГа, и работ на бразильском полигоне, и, может быть, чего-то еще, о чем мы с тобой пока не догадываемся, — надежно укрытые в конце войны капиталы бывшего фашистского рейха. Эти капиталы вложены во множество прибыльных предприятий разных стран и продолжают приносить немалые доходы. Твоя «империя» и еще целый ряд корпораций — лишь камуфляж для «дельцов» типа Пэнки и тех, кто стоит рядом с ним и над ним.

Они не на виду, но именно они заправляют всем в этом не наилучшем из миров… Вот это и есть истинная мафия мафий, Цезарь… Мафия с большой буквы, практически неуязвимая, потому что держит в руках весь мир так называемого «свободного предпринимательства». Ее «невидимые боссы» стоят над национальными правительствами, определяют политику этих правительств, перетасовывают и меняют правительства. Их неукротимая ненависть ко всему, что возникло после семнадцатого года в России, а после войны — в Восточной Европе и на Кубе, что нарастает в Африке, именно от их бессилия в тех странах… Более того, в системе социализма они видят единственную реальную угрозу для себя, для своего господства…