Пир во время чумы: повести

— Это, господин полковник, совершенно невозможно. Я сирота, и денег таких у меня нет. А взятки я ни брать, ни давать не умею.

Гуров улыбнулся, глаза у него стали голубыми, он кивнул и как-то очень по-свойски сказал:

— Дело не такое уж сложное, будешь стараться — научишься.

Капитан наконец понял, что над ним просто смеются, надулся, опустил голову и молчал всю дорогу, пока «Волга» не остановилась у дверей управления.

— Здание не изменилось, — сказал Гуров, выходя из машины. — Поглядим, какая начинка.

Капитан обогнал гостей, открыл тяжелую дверь, шепнул несколько слов часовому. Гуров поздоровался с сержантом за руку, внимательно посмотрел в лицо, сказал:

— Здравствуйте, я вас не помню.

— А я вас никогда не забуду, господин полковник! — четко ответил сержант. — Я капитаном давно должен быть.

— Вспомнил. Вы меня привезли на опушку леса. Вас было трое. И старший у вас был умнейший опер, жаль, что сука.

Лицо часового передернулось.

— Я вас защищал, если помните, — сказал он.

— Помню. Иначе ты сидел бы в тюрьме или схватил бы вышака. Извини, позже поговорим.

Капитан и Станислав стояли чуть в стороне, слушали с интересом.

— По местам былой славы, — ехидно заметил Стас.

— Парня сгоряча разжаловали, а потом забыли.

— Выпивает, — заметил капитан.

— А вы все обо всех знаете? — Гуров глянул на капитана с интересом.

— Обязан. Генерал может поинтересоваться. — Капитан вытянулся.

— Если вас на дверях поставить, вам будет удобнее за людьми наблюдать.

— Капитаны в охране не стоят, — ответил встречающий.

Крячко из-за спины Гурова делал парню знаки, чтобы он замолчал.

— Видите, мой друг вам семафорит: мол, была бы должность, а звание можно к ней подогнать соответствующее.

Капитан побледнел, взглянул на часы, откашлялся.

— Нас ждут, господа.

Гуров прошел мимо лифта, легко взбежал на третий этаж, посмотрел под ноги, сказал:

— Ковровую дорожку не меняли, это хорошо.

Капитан взглянул на Крячко, который пожал плечами, так как не знал, почему хорошо, что ковровую дорожку не меняли.

В приемной генерала за столом сидела девчушка, стучала на машинке. Увидев вошедших, пробормотала «здрасте» и выскочила за дверь.

Гуров придирчиво оглядел приемную: тяжелую кожаную мебель тоже не меняли, а вот стены красили. Сыщик довольно кивнул, бросил в одно из кресел кейс и куртку, отстранил капитана, сам открыл дверь кабинета и громко сказал:

— Здравствуйте, уважаемый Олег Евгеньевич. Я, напоминаю, Гуров, а господин полковник Крячко — офицер знающий, на мой вкус, излишне занудный.

— Здравствуйте, Лев Иванович, рад вас снова видеть. — Генерал вышел из-за стола, пожал приезжим руки, указал на кресла, кивнул капитану, и тот исчез из кабинета.

Генералу было чуть за пятьдесят. При бывшем хозяине он был майором на незначительной должности. Гурову понравилось, что генерал не сверкал погонами, носил скромный серый костюм и белоснежную рубашку.

— Петр Николаевич мне вчера звонил, предупредил о вашем визите. — Он присел на край стола, смотрел спокойно, с достоинством. — Я не очень понял цели вашего нашествия, надеюсь, вы объясните.

— Не дуйте на воду, генерал, ничего страшного. Полковнику, — Гуров показал на Станислава, — приказано ознакомиться с вашим бумажным хозяйством, — плановая проверка, я напросился в попутчики. Ностальгия, хочу взглянуть на ваш замечательный город.

Судя по всему, генерал был скверным актером, так как лицо у него погрустнело, улыбка получилась достаточно фальшивой, но ответил он прямо:

— Значит, правду вы мне не скажете.

— Опасная и крайне дефицитная сегодня штуковина. Разрешите? — Гуров достал сигареты.

— Конечно, конечно… — Генерал подвинул ему пепельницу.

— Хотел бы ознакомиться с розыскным делом по убийству авторитета по кличке Сазан, фамилию запамятовал. Я вас плохо знаю, но искренне рад, что именно вы, Олег Евгеньевич, возглавили управление.

— Объяснение простое. — Генерал горько улыбнулся. — Я единственный, кто оказался не замазанным в погроме, который вы здесь устроили три года назад.

— Можно сказать иначе. — Гуров прикурил и затянулся. — Вы единственный, кто, рискуя погонами, возможно, и жизнью, не вступил в коррумпированный клан Фомина.

— Не делайте из меня героя, мне еще мама объяснила, что воровать нехорошо.

Он подошел к массивной «стенке», открыл одну из створок, достал бутылку минеральной воды.

— Раньше здесь стояли коньяки. А ныне… Холодильник у меня сломался, не чинят, не меняют. Отцы города заходят, лишь когда бревно на голову свалится. С криминалом хозяева живут дружно, да и перемешались, не поймешь, кто есть кто. Мои сыщики занимаются бытовухой и прочей мелочевкой, серьезные разборки решаются без милиции. Мне обещана теплая дача, служу до пенсии и ухожу.

— А людей пусть убивают? — в лоб спросил Гуров.

— Вы о Галине Старовой? Не мой уровень. Вы в столицах разбирайтесь, мы люди маленькие. — Генерал взял из пачки Гурова сигарету, неумело размял, закурил. — Скучно и стыдно, но сил нет, да и талантом бог обидел.

— Печально. Познакомьте меня со своим замом по оперчасти, вас я беспокоить не буду. А сейчас мы с полковником поедем в гостинице устраиваться.