Пир во время войны

— Это экстремисты и террористы, они просто прикрывают религией мира и гуманизма чудовищные преступления. Разве ислам — это не одна из религий? Разве она воспевает и пропагандирует войну? Папа, одумайся, что ты говоришь! А разве христиане не совершают точно такие же теракты — ну, может, не в таких масштабах? Разве фашисты, скинхеды, нацисты в основе своей не православные? При чём тут вообще религия! Ведь мы с Жанной встречаемся не как изолированные индивиды, а как две любящие личности, папа!

— Не собираюсь вступать с тобой в дискуссию, — сухо ответил Резник — старший. — Моё отношение к этой проблеме тебе известно. Так что, будь добр, исполни мою волю — себе во благо. Забудь эту экстремистку, и найди себе другую. Если не терпится жениться — пусть это будет Мила.

— Мила? Тебе же она никогда не нравилась! — поразился Павел.

— Во всяком случае, пусть лучше она будет моей невесткой, чем та мусульманка, из-за которой я чуть не лишился своего единственного сына. Она сказала тебе, что её отец — лидер преступной группировки? И что она сама является его правой рукой, планирует различные преступления? И чем же это тебе не экстремистка?!

После этого разговора Павел был окончательно выбит из колеи. Но одно он знал точно: от Жанны он не отступится. Она — преступница? Он в это не верил. Ну и пусть её отец — лидер ОПГ. Дочь за отца не в ответе. Ведь и его отец мог бы стать бандитом, никто от этого не застрахован! К тому же сегодня утром Павел очень резко сказал отцу, что, хотя тот и не мусульманин, но ведь он тоже совершил убийство! Он убил Малика! Правда, отец сказал, что это не он убил отца Жанны, и даже не его люди. Это сделал тот самый парень, который предупредил его о готовящемся покушении. Причём Анатолий Максимович не просил его, парень сам сказал о том, что намеревается сделать. А Резник — старший всего лишь помог ему — совсем немного. И если бы не этот парень, он не стал бы преследовать Малика, всего лишь отправив Павла из страны на время, чтобы эта история предалась забвению. И, безусловно, не разрешил бы сыну встречаться с этой роковой женщиной.

Так что это было просто чудо, что Жанне и Павлу удалось встретиться: Резник — старший строго-настрого приказал сыну не отлучаться из дома, потому что его жизнь в опасности. Павел ослушался родителя, потому что позвонила Жанна и попросила о встрече. Её голос был глухим и каким-то болезненным, и Павел моментально согласился. Он любил Жанну, как никого на свете. И ни в коем случае не хотел сделать ей больно.

Как он мог рассказать ей всё это?

А вообще странно, почему её отец решил убить его? Чем Павел помешал Малику? Резник — старший утром говорил об исламистах, о том, что они не любят браков с иноверцами. Но разве это повод для убийства? Почему Павел, пусть даже будучи христианином, не может жениться на мусульманке? Разве мало таких смешанных браков? Значит, была ещё какая-то причина. И её может знать Жанна. Но как у неё это спросить? Как не выдать собственного отца? Как сберечь их любовь?

В этот момент, пока Павел ломал себе голову, как выйти из этой страшной ситуации, Жанна повернула к нему голову.

— Мне надо тебе кое-что сказать, — еле слышно произнесла она. — Я должна. Иначе мы не сможем доверять друг другу. Но это может изменить всю мою жизнь. И твою, соответственно, тоже…

Но всё равно ты должен знать всю правду обо мне.

Шахид взволнованно ходил по комнате. Вчера поздно вечером он получил известие о том, что его старший брат, Малик Гусейнов, был убит выстрелом из «Стечкина» на пороге квартиры, купленной им около года назад.

Киллер не взял денег, приличная сумма которых лежала в кошельке Малика, не снял золотой «Ролекс» и печатку с крупным бриллиантом. Словом, убийство было совершено профессионалом, и вовсе не в целях ограбления. Камилла Аскеровна слегла с сердцем, а Шахид вовсю готовился к похоронам. Они будут завтра.

Теперь, по праву брата, он должен занять место Малика. Но только брат почему-то хотел посадить на трон после себя Жанну. С чего бы это? Неужели он чувствовал, что его убьют? Или втянулся в какую-то историю?

Шахид искренне горевал о Малике. Он действительно любил брата так, как только кавказцы могут любить своих родственников. Но на данный момент его больше всего занимала мысль, кто же станет теперь править балом — он или Жанна? Последнее слово Малика имеет очень большой вес, и в этом случае Жанна будет признана лидером общины. Но, с другой стороны, Шахид — родной брат покойного, и кому, как не ему, заняться всеми делами и взять руководство на себя? Так было испокон веков — когда умирал брат, его место занимал другой. К чему доверять руководство сотнями людей сопливой девчонке, даже если на её счету несколько тщательно спланированных операций, принёсших общине серьёзные прибыли?

— Тофик? — Шахид обнаружил, что в комнату вошёл его младший сын. — Ты уже знаешь?

Парень кивнул. Он еле сдерживал слёзы: дядя Малик был его идеалом.

— И что теперь будет? — печально вопросил он.

— А что будет? — удивился Шахид. — Я встану во главе организации…