Пир Забвения Книга первая

Кто-то нагло толкал спящего дракона прямо в нос.

— Сейчас выдохну и осыплешься прахом ко всем смердючим демонам! — недовольно прорычал Амдебаф, сладко причмокнув в предрассветной дреме. — Нахальная морда… или что у тебя там. — Амдебаф отмахнулся лапой от Ерртора, как от назойливой мухи чуть не размазав его по полу. Тяжелая лапа лязгнула растопыренной пятерней когтей об пол. — Спаситель Фиэнея изволит отдыхать, — едва внятно пробурчал дракон, — а будить дракона скверная примета…

— Да просыпайся же, спаситель! — Ерртор взялся за шипы на веках дракона и с силой раздвинул их в стороны.

Чернота зрачка сузилась, а обрамляющая его красная радужка вспыхнула рубиновым светом.

— Ну, нахал напросился! — лапа опять попыталась придавить эльфа к полу, но тот ловко отпрыгнул в сторону. — Вот сейчас задам тебе взбучку, твое Зираидское темнейшество, подучу манерам и продолжу отдохновение, во славу своего здравия.

Голова дракона с еще закрытыми глазами стала медленно подниматься от пола.

— Я боюсь, что твоим здравием… или напротив умерщвлением оного озадачены сейчас и Фиэней и Генар, — встревоженно прошептал Ерртор.

— Что ты несешь? Бредятина полнейшая! — Амдебаф лениво приоткрыл глаза. — Ты сам себя слышал? Или полеты в магии Ануши плохо влияют на целостность мозгов? Мы герои! Я проявленный, ты непроявленный и неизвестный… сам так захотел… но герои! Нас ждет почет и славный сытный завтрак… Слышишь сытный… Меня во всяком случае… По крайней мере не надо будет оленей по лесам гонять. Все хорошо, всадник, расслабься… — Амдебаф лениво потянулся, вытянув вперед лапы и растопырив когти.

— Глупость — роскошь позволительная либо непобедимым титанам, либо полным дуралеям, — Ерртор был облачен в золотые ленты доспехов и те были в боевом положении. — Я вчера в битве применил Ануши, а это как ты наверно прозорливо догадываешься магия врага Эндоры.

— Позвольте! — взъерепенился дракон. Сон мигом испарился с оскорбленного драконьего лика. — Это ты на что это перед последними словами только что намекнул? — его глаза злобно прищурились.

— Драконов в Генаре почти не осталось — все в воздухе, да еще и в полной экипировке. Из Ини торчат водяные вихри боевых башен и их магия направлена угадай куда… На улицах города ни души. А из недр Генара к нам быстро приближается колоссальный сгусток Фару. Мне сквозь поставленный тобой барьер плохо видно, но ни драконы, ни маги эльфов до такой мощи очень сильно не дотягивают.

— Ты же можешь ходить сквозь стены, так пойди и посмотри, кто к нам в гости пожалует, — Амдебаф проникся тревогой всадника. — В конце концов, мы же дома!

— Твой дом в Тироле, Великий, не забыл? А мне нигде рады не будут, — пальцы Ерртора нервно играли на рукояти кинжала Ишь.

— Махровый, законченный пессимист! Твой отец — бывший лорд Зираиды сейчас правит королевством эльфов, так почему же ты не дома? Пойди, поприветствуй, обними мать и отца…

— Ты не понимаешь! Я предатель! — стиснув зубы прошипел эльф.

— Опять! Началось! Иди в пекло! Можешь в стену спрятаться, а я с тем кто оттуда, — Амдебаф развернулся к коридору, ведущему вглубь лабиринтов Генара, — намерен потолковать, дабы избежать кривотолков и обоюдного недопонимания.

— Как знаешь, — вздохнул Ерртор, — Я предупреждал, но помни — там внизу лежит голова твоей матери Иррады и ждет твоего участия.

Изображение всадника подернулось черно-туманным маревом и растаяло в воздухе.

— Умеет приободрить в начале дня! — фыркнул дракон и снял барьерную защиту с коридора.

* * *

Усталость давала о себе знать. Каждый шаг раздавался гулким эхом не только в опустевших тоннелях Генара, но и таким же гулким эхом в голове Дрела. Даже Великий чрезмерно перенапряг все свои жилы жизни, перекалил их кипением неистовой магии мира Огня, и рассеял в, поглощенных крыльями, просторах перелетов меж Илуной, Сетимиэлем и Генаром. Позади оставалась схватка с Флайдами Арканов над Сетимиэлем, сотворение грандиозного, сияющего в лучах солнца золотистыми и радужными переливами, защитного купола над ним на основе кристалла Светгардиона, стремительный перелет в Фиэней и приведение его в боевую готовность. Дрел торопился. С той же силой он гнал время вперед для скорейшей встречи с давним другом, но и с той же поспешностью он старался защитить все, что было дорого его сердцу в этом мире, от него же.