Любовь? Но так ли уж она необходима, если есть все остальное?
6
Увидев Ольгу, Ольф заспешил к ней. Проталкиваясь через толпу, мягко взял ее под руку.
– Оля!
Ольга повернулась и радостно улыбнулась:
– Здравствуй!
– Давно из больницы?
– Вчера.
– А мы к тебе на днях собирались, – виновато сказал Ольф. – Вообще-то мы порядочные свинтусы, что так долго не были, но понимаешь…
– А, брось, – отмахнулась Ольга. – Не хватало еще, чтобы ты извинялся. Ты куда?
– Да я сам не знаю… Муторно что-то.
– Давай сходим в кино.
– Давай.
– Может, Диму прихватим? – предложила Ольга. – Сходим потом в пивбар. У меня есть деньги.
Ольф заколебался.
– Не стоит, – наконец сказал он. – С практикумом у него дела швах, ничего еще почти не сделано. А ждать смысла нет – потом семинар Ангела.
– Ну ладно.
Они сходили в кино, посидели в пивбаре, Ольф проводил Ольгу до автобусной остановки и немного постоял, раздумывая, что делать. Было десять минут пятого, он вполне мог успеть на семинар Ангела, но ему не хотелось идти туда, потому что на семинаре вплотную придется столкнуться с тем, о чем он не хотел сейчас думать, – с физикой и мыслями о своей работе.
И он решил не ездить на семинар и пошел по набережной мимо реки, по краям затянутой льдом. Мысли были отрывочные, бессвязные. Он думал о себе, о работе, о Дмитрии, об Ольге. Больше всего – об Ольге… Думал с завистью – это была одна из тех минут, когда он отчаянно завидовал ей, зная, что никогда не сможет жить такой сложной и в то же время на удивление цельной жизнью. Он завидовал ее таланту – такому бесспорному и яркому, ее силе, богатству ее натуры и ревновал к тем случайным проходимцам, с которыми она проводила свои дни и ночи, когда бывала красива, обаятельна и весела. Эта зависть появилась не так давно, особенно отчетливо он почувствовал ее в прошлом году. Ольга лежала в больнице, они с Дмитрием часто навещали ее и всегда заставали веселой и жизнерадостной. Однажды они пришли к ней в такой же вот хмурый, неласковый день, только зимой, часов в пять, за окном уже густели сумерки и падал ленивый белый снег. Ольга лежала на кровати и рисовала. Выглядела она просто страшно – все лицо ее было залеплено пластырями, а шея и руки замотаны бинтами – ее отравленная кровь не могла справиться и с самой ничтожной инфекцией, и от минутного сквозняка ее тело покрылось крупными волдырями. Ольга не сразу заметила их, и они с минуту стояли у двери и смотрели, как она рисует. Наконец Ольга подняла голову, увидела их и вскинулась в радостном оживлении, потянулась к ним. Они выложили свою скромную передачу – банку компота, два апельсина, стопку хорошей бумаги. Они потратили почти все свои деньги, чтобы купить ей это, и Ольга была так рада их подаркам, словно это было что-то необыкновенное. Дмитрий спросил:
– Что тебе еще принести?
Ольга сказала:
– Еще такую стопку отличной бумажки – если, конечно, найдете.
Когда они вышли из больницы, Ольф сказал:
– Вот женщина! Нам бы так, а, Димыч? Все-таки какая сила духа!
Ольф медленно шел вдоль набережной и через час вошел в университет, немного постоял в фойе, раздумывая, куда идти. К себе в комнату не хотелось. И он пошел в шахматный клуб и долго играл в блиц. Потом поужинал, послонялся по коридорам и наконец поднялся к себе. День – длинный, утомительный и бесполезный – подходил к концу. Ольф осторожно приоткрыл дверь в комнату Дмитрия, тот спал не раздеваясь, уткнувшись лицом в подушку, забыв выключить свет. Ольф погасил лампу и пошел к себе.
7
Наша группа была в сборе, мы стояли в коридоре, трепались обо всем понемногу и за минуту до конца перерыва уже сидели по местам – все знали, что Ангел войдет, как обычно, со звонком.
Семинар по теоретической физике Калинин вел с третьего курса. Первое занятие началось почти знакомо для меня – Ангел вошел точно со звонком, сказал, оглядывая нас:
– Здравствуйте, садитесь, в дальнейшем прошу не вставать мы не институтки вас попрошу к доске заниматься будем без перерыва кому нужно выйти можете в любое время курить можете здесь только откройте окна почему нет Ефремова пропускать настоятельно не рекомендую запишите начальные условия заприте дверь…