Пирамида

Днем в канун Рождества шел дождь. Валландер встретил Линду на вокзале, и они вместе поехали в Лёдеруп. Она купила в подарок дедушке новый шарф, а Валландер — бутылку коньяка. Линда и Валландер готовили ужин, а дедушка, сидя за кухонным столом, рассказывал о пирамидах. Вечер проходил необычайно приятно, в основном потому что Линда умела обращаться со своим дедушкой. Порой Валландер чувствовал себя просто-таки лишним, но не обижался. Тогда он начинал думать об убитых сестрах, Хольме и самолете, упавшем посреди поля.

Вернувшись в Истад, Валландер и Линда долго разговаривали. На следующее утро Валландер проснулся поздно — ему всегда хорошо спалось, когда Линда оставалась в его квартире. День Рождества выдался ясным и морозным. Они долго гуляли в Песчаном лесу. Она рассказывала о своих мечтах и планах. В качестве рождественского подарка Валландер обещал ей возместить часть расходов, если она поедет учиться во Францию, — сколько сможет. Ближе к вечеру он проводил ее на вокзал. Он хотел отвезти ее на машине, но она предпочла поезд. Вечером Валландеру было одиноко. Он посмотрел по телевизору какой-то старый фильм, а потом стал слушать «Риголетто», сожалея, что не позвонил Рюдбергу, не пожелал счастливого Рождества. Но теперь было уже поздно.

Когда на второй день Рождества, в день подарков, Валландер в семь утра выглянул из окна, с неба на Истад сыпался дождь со снегом. Ему вспомнились теплые каирские ночи — и то, что нужно как-то отблагодарить Радвана за помощь. Он сделал пометку на листке бумаги и оставил на кухонном столе, а потом приготовил себе плотный завтрак.

В участке он появился к девяти. Поговорил с сотрудниками, которые дежурили ночью. В этом году Рождество прошло в Истаде на удивление тихо. Итак, теперь он снова серьезно займется расследованием убийств. Формально это были два разных дела, хотя он был убежден, что сестер Эберхардссон и Ингве Леонарда Хольма застрелил один и тот же человек — или люди. И не только потому, что пистолет один и манера та же. Был еще общий мотив.

Он сел за стол и уставился на свой рисунок. Потом вывел в центре пирамиды большой вопросительный знак. Вершину, к которой так стремился его отец, он должен найти.

После двух часов размышлений он понял. Им нужно сосредоточить свои усилия на выпавшей связке. Некая структура — возможно, это была какая-то организация — перестала работать, когда разбился самолет. Тогда одна или несколько неизвестных личностей быстро вышли из тени и начали действовать. И убили троих.

Спокойно, подумал Валландер. Для чего, зачем? Чтобы предотвратить утечку информации. Мертвые молчат.

Может быть, так. А может быть, совершенно иначе.

Он подошел к окну. Снег повалил гуще. Это потребует времени, подумал он. Вот с чего я начну наше следующее совещание. Мы должны понимать, что разгадка этого случая потребует времени.

Глава 7

В ту ночь Валландера мучил кошмар. Он снова был в Каире. Радвана рядом не было. Но теперь он вдруг начал понимать, что говорят прокурор и судья. Сбоку от него сидел отец в наручниках, и Валландер с ужасом услышал, что отец приговорен к смерти. Он вскочил, чтобы протестовать, но его никто не слушал. Тут он вынырнул из сна на поверхность реальности. Проснулся весь в поту и долго лежал совершенно неподвижно, глядя в темноту.

Этот сон настолько вывел его из равновесия, что он встал с постели и пошел на кухню. По-прежнему падал снег. Уличный фонарь слегка покачивался от ветра. Полпятого утра. Он выпил стакан воды. Взял в руки полупустую бутылку виски, но поставил на место. И вспомнил, как Линда однажды сказала: сны — это предвестники. Они подают весть тебе, даже если снятся совсем другие люди. Валландер не видел смысла в том, чтобы пытаться разгадывать сны. Если ему приснилось, что отец приговорен к смерти, то что это значит для него, Валландера? Что смертный приговор вынесен ему самому? Или, может быть, это имеет отношение к тому, что его беспокоит здоровье Рюдберга? Он выпил еще воды и вернулся в постель.

Но сон не приходил. Мысли блуждали: Мона, отец, Линда, Рюдберг и наконец всегдашняя точка отсчета — работа. Он вспомнил свой рисунок — треугольник с вопросительным знаком в центре. Но у пирамиды тоже разные краеугольные камни, размышлял он в темноте.

Он проворочался до шести утра. Потом встал, наполнил ванну и сварил себе кофе. Чашку кофе он взял с собой в ванную и до половины седьмого нежился в теплой воде. Неприятно было даже подумать о том, чтобы выйти из дома, в эту жуткую непогоду. Но теперь у него хоть есть машина, которая заводится.

В четверть восьмого он вставил ключ в зажигание. Двигатель тотчас заработал. Он доехал до участка и припарковался как можно ближе к дверям. Потом, пробежав под дождем со снегом, поскользнулся и едва не упал на лестнице. В приемной зоне сидел Мартинссон, листая журнал для полицейских. Увидев Валландера, он кивнул.

— Вот пишут, что мы должны стать лучше, — сказал он угрюмо. — И прежде всего наладить отношения с широкими слоями общественности.

— Отлично сказано, — откликнулся Валландер.