Пирамида

Норман протянул руку назад, к остальным членам команды.

— Дайте-ка мне фонарик.

Денал подошел поближе и передал фотографу фонарик. Чернильную темноту прорезал луч света.

Сэм испуганно отпрянул. По стене устремлялись вниз вовсе не прожилки кварца или гипса.

— Пауки...

Размером примерно с ладонь, каждый паук был бесцветным, словно брюшко слизняка. Казалось, их скопились там сотни... нет, целые тысячи.

Ральф попятился.

— Тарантулы.

— Тарантулы-альбиносы, — простонала Мэгги.

Армия продолжала выстраиваться. Со всех сторон глыбы рыскали разведчики. Некоторые задержались в том месте, где камень был мокрым и от него исходил легкий пар после утреннего туалета Нормана. Очевидно, тарантулов привлекло тепло.

— Мы выделяем тепло, — заметил Сэм. — Эти твари, должно быть, слепые — они идут на шум и тепло.

Сзади пробубнил что-то на своем родном языке Денал.

Сэм быстро оглянулся. Юный индеец показывал в противоположную сторону, на дальний конец золотой тропинки. По другой стене на бледных волосатых лапах спускался еще один фланг воинства. Неожиданно Сэма бросило в дрожь от пренеприятного предчувствия.

Запрокинув голову, он поднял фонарь выше.

Весь потолок покрывали потревоженные существа — они ползали, спаривались, дрались. В шелковых липких недрах раскачивались тысячи мешочков с яйцами. Студенты набрели на главное гнездовище тарантулов... и армия хищников начала охоту. Они уже сбегали вниз по колоннам, словно порождение вырезанных на камне фигур.

Молодые люди поспешили к оставленным вещам, прочь от страшного места.

Сэм на ходу рассматривал огромных пауков. По-видимому, из-за убогих условий существования в пещерах тарантулы выработали более агрессивное поведение, чем обычно. Вместо того чтобы ждать, когда жертва сама попадет в паутину, эти обычно одиночные существа приспособились к коллективной стратегии. Собираясь вместе, они прочесывали пещеры в поисках возможных источников пищи, справляясь с крупными жертвами при помощи численного преимущества.

Сэму вовсе не хотелось стать очередным блюдом.

— Так, ребята, по-моему, мы тут загостились. Собирайте-ка манатки, и рвем когти.

— Куда? — спросила Мэгги.

— Сквозь пещеры проходит тропинка. Индейцы, что ее проложили, наверное, знали, зачем они это делали. Возможно, там выход. Проверим?

Никто не возражал. Пять пар глаз по-прежнему следили за надвигающимися тарантулами.

Сэм сунул за пазуху золотой кинжал и поднял дедовскую винтовку.

— Пойдем с одним фонариком, — распорядился он, первым ступая на тропинку. — Второй побережем. Мне не улыбается бродить тут без света.

По его телу пробежала дрожь, когда он представил, что застрял в пещере в полной темноте, окруженный армией ядовитых хищников. Он крепче сжал винтовку, хотя и понимал что без света от нее будет мало толку.

Норман с фонариком следовал за Сэмом, часто оглядываясь назад.

— Пока мы двигаемся, пауки до тебя не доберутся, Норман, — презрительно бросил Ральф.

Но фотограф продолжал следить за отступлением.

— Напомни мне, если забуду: больше никаких отлучек в туалет. До тех пор, пока не увижу дневного света.

Сэм не обращал внимания на вызванную страхом болтовню. Его страшило не пауки и не то, что впереди. Не давал покоя вопрос: куда все-таки ведет тропка?

К сожалению, проверить это можно было лишь одним способом.

Норман за спиной Сэма бубнил:

— Львы, тигры, медведи, о боже...

Сэм оглянулся в недоумении, и Норман кивнул на золотую тропинку:

— Напоминает мне дорогу, выложенную желтым кирпичом.

— Потрясающе, — проворчал Ральф. — Теперь этот фрукт возомнил себя Элли.

— Да уж, я бы не отказался от пары серебряных башмачков, которые перенесли бы меня домой, — недовольно проговорил Норман. — Пусть даже на ферму в Канзас.

Закатив глаза, Сэм продолжал путь.

Остаток долгого утра растянулся в бесконечный переход. Ноги уже не шли, спины не гнулись. Если бы не голод и усиливавшаяся усталость, Сэм смог бы лучше оценить окружающие красоты: высокие сталагмиты, просторные залы с прозрачными озерцами мерцающей воды; большие водопады, порой орошавшие золотую тропинку приятными прохладными брызгами; карстовые полости, украшенные причудливыми кристаллами, отчего казалось, будто пещера выстлана сахарной ватой.

Повсюду, где проходила группа, ее путь, словно мрачные часовые, отмечали покрытые изображениями колонны, а за людьми следили немигающие серебряные глаза.

Несмотря на удивительные виды, путники не могли забыть о том, что осталось позади. Останавливаясь, чтобы попить из ручья, они частенько в тревоге оглядывались. Впрочем, пока не было заметно, чтобы армия тарантулов пустилась в погоню.

Утро медленно сменилось днем. Единственным значительным событием оказался короткий ленч, во время которого путники разделили между собой пару батончиков «Милки вэй», припрятанных Норманом в футляре фотоаппарата. Никогда еще шоколад не казался им таким вкусным. Но и эта радость длилась совсем недолго, а затем голод еще больше усилился. Все уныло шагали и шагали вперед.

Как нарочно, к свежему воздуху пещер начал примешиваться какой-то едкий запах. Студенты наморщили носы.