Пирамида Мортона

А убийца, видимо, решив, что пользоваться автобусом небезопасно, спускается в подземный переход. Вынырнув из него он убыстряет шаг, не оглядываясь, проходит несколько кварталов, сворачивает за угол. Судя по уверенной походке, преступник должно быть принял какое-то решение, направляется куда-то с определенной целью.

Ажиотаж в зрительном зале нарастает. Все больше посетителей прибегают к волшебному воздействию телемортоновских сигарет, над залом плывет облако, рассасываемое бесшумным кондиционером.

Куда направился преступник? Может быть, в ближайший полицейский участок, чтобы добровольно сдаться в руки правосудия? При одной мысли об этом они готовы его линчевать. Он принадлежит им, только им!

Режиссер передачи мгновенно уловил состояние зрителей. Все короче становятся вставки из операционного зала, показывающие извлечение пуль, перебои в сердечной деятельности, подключение искусственного сердца, все меньше внимания уделяется бестолковым поискам полиции. Объектив неотступно следует за убийцей. Вот он, пройдя дворами, вышел на улицу с приземистыми и шестиэтажными жилыми казармами. Темные окна, вдали слышны пароходные гудки. По его движениям чувствуется — местность ему хорошо знакома. Вот он остановился перед одним из домов, в последний раз оглянулся, исчез в дверях.

Неужели мы больше не увидим его? Прекратилось шуршание целлофана, разговоры, даже покашливание курильщиков. Телевизионный театр замер, прислушиваясь к тихому жужжанию невидимого лифта, на котором поднимается убийца.

В одном из окон шестого этажа зажигается свет. К окну подходит человек. Это он! В зрительном зале шумный вздох облегчения. Убийца перегибается через подоконник, оглядывает темную улицу. Вдалеке слышен рев полицейской сирены. Убийца отскакивает от окна, подбегает к выключателю, свет гаснет. Он сделал то, что инстинктивно делает каждый затравленный человек — ищет спасения в темноте.

Но для инфрасъемки не существует преград. И секунду за секундой, минуту за минутой мы продолжаем следить за каждым его движением. Видим, как он мечется по комнате, обессиленный, падает на диван, снова вскакивает, трясущимися пальцами ищет в кармане сигареты, не может их нащупать, выворачивает карман. Вот они наконец! Знакомая коробка — башня телецентра в миниатюре. Ничего сверхъестественного, если учесть, что ему, как и всем посетителям, раздали телемортоновские сигареты. И все же зрителей охватывает мистическое чувство — человек, совершивший убийство во время передачи Телемортона, курит сигареты Телемортона, и Телемортон показывает его миллионам.

Тягучие минуты, словно отмеренные разбросанными по полу окурками. Но для зрителей, превратившихся в нервный придаток экрана, время бежит с космической скоростью. Некоторые зрители, вероятно, видели убийство Ли Освальда, некоторые — убийство Роберта Кеннеди, за эти десять лет, пока я был отлучен от цивилизации, телевидение, должно быть, не раз задабривало аудиторию подобными сценами, но никогда, никогда не представлялась уникальная возможность — почувствовать состояние убийцы вскоре после совершенного преступления, при помощи сверхчувствительного ока заглянуть в его словно лишенный черепной коробки мозг.

Переключение. Ступеньки, по которым на бесшумных подошвах поднимается телеоператор. Грязная лестничная площадка со множеством дверей. Тусклая лампочка под потолком, проволочные корзины с мусором. Телеоператор показывает кому-то на одну из дверей. Крупным планом цифра: 76, под ней написанная от руки визитная карточка: Джордж К. Васермут.

И тут же — озабоченное лицо шефа полиции, он совещается со своими подчиненными. Номерной знак машины, на которой сбежал убийца, оказался фальшивым, владельца не удалось установить. На заднем фоне — электрический план Нью-Йорка с перемещающимися в разных направлениях светлячками. Это патрульные машины. В репродукторе слышны их переговоры.

— Сектор 205! Ничего не обнаружили, просим разрешения прекратить поиски.

— Сектор 83! Какого черта мы зря расходуем бензин?

Ничего комического нет в этих кадрах, но в зрительном зале слышен смех. Смех богов, взирающих с высот своего превосходства на жалкие потуги муравьев. Такого еще не видел свет — полиция в полном неведении, а им, зрителям, получившим из Телемортона волшебный дар всевидения, известно, где живет убийца и даже как его зовут.

Переключение. Какой-то непонятный для меня медицинский аппарат с экранчиком, по которому конвульсивно перебегают светящиеся зигзаги.

Последняя судорожная вспышка, зкранчик гаснет. Мы в госпитале Святого Патрика. Медсестра срывает с профессора Маркина марлевую маску, другая сдергивает перчатки.

Профессор пристально смотрит на операционный стол, кивает головой, ассистент закрывает простыней кусок молочной кожи с рубчиками хирургических швов, санитары перекладывают неподвижное тело на каталку.

— Сигарету! — хрипло говорит профессор, вытирая тыльной стороной ладони обмякшее лицо. К нему подскакивает телеоператор с пачкой телемортоновских сигарет.

Каталка с закутанным в простыню телом останавливается перед дверью с надписью “Морг”.

Голос: