Пирамида (СИ)

Дмитрий поднялся на свой седьмой этаж и тихо вошёл в квартиру. На кухне слышались голоса, он узнал голоса сводного брата отца и его жены, которых он просил присматривать за квартирой. Судя по их вещам, находящимся в квартире, они за ней не просто присматривали, а жили здесь. Дмитрий недовольно поморщился – тётушкина парфюмерия пропитала всю квартиру, не скоро выветрится. Потом усмехнулся – жить-то здесь он больше не будет, так что это будет забота для нового владельца. Дмитрий прислушался к голосу дяди.

- Квартиру нам, конечно, не оставят, зато если её продать, на эти деньги ведь и трёхкомнатную можно купить, а немного добавить, так и четырёхкомнатную. Теперь только старика бы разыскать, и куда его Митька запрятал?

- Павел Степанович сказал, что дед у Митьки наследник первой очереди, - напомнила жена. – А за дедом ты ведь наследуешь?

- Да в том-то и дело, что нет, - с досадой сказал дядька. – Я в детстве большую глупость допустил. Отчим ведь меня усыновить предлагал, а я отказался. Поверил отцу-пропойце, он ведь обещал мне квартиру оставить, если я фамилию менять не буду. А потом и квартиру пропил и мне на шею сесть пытался. Так что надо поскорее деда найти, оформим ему наследство, а я опекунство над ним оформлю, квартиру купим, она наша и будет.

- Что-то рано ты моё наследство прибрать собрался, дядя.

Появление Дмитрия на кухне явилось настоящим шоком для родственников. Тётка завизжала в истерике, дядя, глядя на Дмитрия безумными глазами, начал заикаться:

- Т-ты т-ты т-ты …

Дмитрий пожал плечами, налил воды в стакан и выплеснул на тётку. Та замолкла, а потом разразилась бранью. Не обращая на неё внимания, Князь повернулся к дяде:

- У меня мало времени, некогда рассусоливать. Сегодня же съезжайте с квартиры, я её продавать буду. Собирайтесь.

Не обращая больше на них внимания, Дмитрий подошёл к окну кухни, открыл его, дотянулся до внешнего блока Сплит-системы и достал из тайника флэшку со своим архивом. Затем посмотрел номер в своей записной книжке и позвонил по телефону. Откликнулся энергичный женский голос:

- Сотникова. Слушаю Вас.

- Любовь Фёдоровна, здравствуйте. Это Мещерский Вас беспокоит, Дмитрий Александрович. Помните меня?

- Дмитрий Александрович? – с заминкой и недоверчиво спросила женщина. – Но как же, я же слышала…

- Слухи о моей смерти прошу считать преувеличенными – процитировал Дмитрий Марка Твена. – Я вот по какому поводу Вам звоню. Насколько я помню наш разговор в прошлом июле, Вы подыскивали Вашей младшей дочери квартиру в Москве в престижном районе. Вы уже нашли ей такую?

- Увы, Дмитрий Александрович, - вздохнула Любовь Фёдоровна. – Очень трудно найти что-то приличное, так что мы всё ещё в поиске.

- Вот я Вам и звоню по этому поводу, - улыбнулся Дмитрий, - я собираюсь продавать свою квартиру, а Вы же знаете, какие у нас ограничения при продаже. Наш район для Вас достаточно престижный?

- Вы серьёзно? – радостно спросила Любовь Фёдоровна. – Вы же знаете, какая очередь желающих купить квартиру в Вашем доме, так что мы и не рассматривали его, хотя это, конечно же, идеальный вариант для нас. Но почему Вы не хотите продать очередникам?

- Потому что эта система меня предала, - жёстко сказал Дмитрий, - и я не хочу иметь дело ни с кем из них. Ваша дочь – другое дело. С одной стороны, она имеет право приобрести мою квартиру, с другой стороны – она не участник системы, а просто обслуживающий её винтик, Вы уж простите мне такое обозначение.

- Ничего, Дмитрий Александрович, я Вас понимаю, - тон женщины стал деловым, - что Вы просите за свою квартиру и как скоро Вы готовы её продать?

- Мне нужны триста тысяч долларов наличными, в документах можете указывать любую сумму, а продать квартиру я готов хоть сейчас, если Вы приедете ко мне с деньгами и нотариусом.

- Даже так, - с интересом протянула Любовь Фёдоровна. – Сейчас я, конечно же, не смогу, давайте договоримся на вторник, восьмое, на одиннадцать часов. Годится?

- Годится, - спокойно согласился Дмитрий.

- Торг, как я понимаю, неуместен? – внезапно спросила женщина.

- Правильно понимаете, - подтвердил Дмитрий. – Если Вас это утешит, вся мебель в квартире остаётся Вам. Сами увидите, что это хорошее приобретение.

- Тогда до  восьмого, Дмитрий Александрович.

Дмитрий положил трубку и сказал подслушивающим родственникам, глядящим не него с завистью и злобой:

- Собирайте вещи и сейчас же уходите из квартиры. Можете считать, что она уже продана.

- Ещё неизвестно, разрешат ли тебе её продать, - злорадно усмехнулся пришедший в себя дядя. – Павел Степанович сказал, что даже если ты и появишься, тебя признают душевнобольным и недееспособным.

- Вряд ли твой Павел Степанович посмеет связаться с Сотниковыми, - усмехнулся Дмитрий.