Пирамида, т.2

Единодушно всеми поддержанный намек на желательную, после выхода на волю, Вадимову женитьбу наглядно показывает, какие головокружительные перспективы стихийно возникали у лоскутовской семьи вопреки прежним, омрачающим соображеньям. Почти все сошлись на том, что после заблаговременной переклейки пустующего аблаевского помещенья, кабы рамы оконные поправить да потолки побелить, то молодожены прямо от венца могли бы въехать сюда на новоселье. Сам Егор соглашался, что тут и ордера жилищного не потребуется по отсутствию конкурентов, ибо вряд ли какой чудак даже из убогих и подшибленных польстится на такое гнилье да еще ввиду близкого сноса. В свою очередь о.Матвей воодушевленно указал на особую пригодность уединенных местностей для умственных занятий, где можно без помех погружаться в глубь разбираемого предмета. К слову, Дунюшка вспомнила, что еще позавчера очень приглянулись ей веселенькие обои в витрине хозмагазина: полевое разнотравье по голубому мрамору. «Если завтра же поспешить, пока не расхватали, они в сухом-то месте хоть все десять лет без порчи пролежат». Невзначай с языка сорвавшийся срок выдавал ее тайные предвиденья, но лишь бы на дурных мыслях не задерживаться, с разгону и не вслух пока стали думать и о невесте. И так как в дружных спевшихся семьях обсуждение сверхсекретных дел зачастую происходит впереглядку, то Прасковья Андреевна значащим взглядом и выставила кандидаткой скромную одну, проживавшую во флигельке за птицефабрикой девушку из старинной, ныне истребленной фамилии, в пору старо-федосеевского расцвета приходившую к Лоскутовым постирать. Правда, выросшая в людском отчуждении, сутуловатая от сиротства и в одиноком ожидании, что вот-вот и ее загребут тем же железным неводом, она по беглой прикидке получалась чуть старше предполагаемого жениха, да и в смысле передового образования не равнялась Вадимушке, но первое время, пока не оправится от пережитого, тот и сам нуждался скорее в безропотной няньке, чем жене, которую по новым-то брачным порядкам легко было и сменить, когда, даст Бог, все наладится; не было сомнения, что полудикарка с благодарностью примет любую перемену в своей судьбе... Были, впрочем, и другие предложенья, по порядку времени не принятые во внимание.

Между прочим, деятельно обсуждая варьянты семейного Вадимова устройства, домашние уже по иного рода соображеньям избегали глядеть на него: чтобы нечаянно не напороться на какую-то ужасную подробность, способную разрушить благостное настроение вечера. За три дня, пока гостил под отчим кровом, то была самая тяжкая по лживости минута, если не считать начального замешательства и еще той, что через сутки ожидала впереди. Какова же была общая радость обнаружить, что Вадим тем временем мирно задремал в отцовском кресле с откинутой к спинке головой. И так как в тех бедственных условиях сон для молодого человека являлся наиболее доступным лекарством, домашние вчетвером отвели его во вчерашнюю постель, томного и увядшего, даже разувать не стали, причем никто не воспользовался оказией выяснить наконец секрет втугую намотанного шарфа.