Пирамида. Тайны карантина

Имя подруги обожгло сознание. Кто это? Может Лианка сбежала к другому. Кулаки с хрустом сжались, подсказывая как главарь беспризорников обрел имя. Драки на улице были далеко не редкость и сами находили парня. Горячая кровь в сочетании острым чувством справедливости не давали пройти мимо или не ответить обидчику. Яркая вспышка ярости чуть было не застелила сознание, но юноша вспомнил, как не раз сам обшаривал все закоулки, разыскивая не только Лианку, но и остальных девчонок. Рассудок вернулся и подсказал очевидное. Подруга не раз рассказывала про своего брата, известного музыканта. Даже песни давала послушать. Хруст не совсем понимал смысл, но что-то притягивало. Непроизвольно он затянул припев, что больше всего ему запомнился. В свои неполные пятнадцать Хруст не успел устать от жизни, но в глубине души уже томилось непонятное чувство неудовлетворенности.

Время песком сквозь года ускользает,

Те, кто любит сейчас, через жизнь не узнают.

Но из тлена забвенья ты однажды очнешься,

яркой искрою в сердце на мой Зов отзовешься.

Слух у долговязого был что надо. Он легко расслышал и подхватил знакомые слова. Голос был тем, что и на записях девушки. Хотя в живую звучал все же лучше…

Хруст подошел к музыканту и протянул ему руку:

– Привет, сестру ищешь?

Корд ответил на крепкое пожатие жилистой руки. Худощавый парнишка, одежда переживала не лучшие свои дни. Но взгляд… Хоть враждебности и нет – только настороженность, но смотрит явно свысока. Ладно, Корду выбирать не приходилось. Уж если кто-то отозвался, надо просить помощи.

– Да, она уже больше недели домой не приходит. Ты знаешь Лианку?

– Знаю, и думаю побольше чем ты, – с вызовом ответил молодой парнишка.

Тааак, этот явно не просто так вышел его песни попеть. Корд легко оценил ситуацию, благо вирта не все мозги сожрала. Музыкант посмотрел на паренька. Немного напряжен, но уверен в себе. Наверняка через многое успел пройти. Вот и сейчас пропажа девушки, да еще и родственник не вовремя объявился. Корд невольно вспомнил себя в его возрасте. Свою боль. Он был старшим ребенком. Интерес родителей друг к другу постепенно угасал. И тут спустя более десятка лет вторая беременность. Они вновь обрели крылья. Думали второй ребенок вернет их отношения, а может и поднимет на новый уровень. Но… Не в детях счастье. Это Корд может подтвердить на своем примере. Они не смогли пойти на уступки. Мать выдержала возню с ребенком год и потом упорхнула как бабочка в ночи. Отец держался как мог, пытался быть дочери и матерью, и отцом, но сдался. Спился и ушел, захлебнувшись в собственной блевотине. Корду тогда только стукнуло четырнадцать. От социальной опеки их уберегла бабушка. Корд безумно любил сестру и ненавидел ушедших родителей. Он не понимал, как они могли так с ней поступить. Мудрые слова бабушки не приносили утешения. Ее забота грела сердце, но злость никуда не уходила и грозила разорвать сердце подростка. Спасло его творчество. Он запирался в гараже и будто волк на луну выливал тоску в своих песнях. Потом сколотил группу. Злость и тоска отступили. К своим восемнадцати Корд в неуемном порыве исколесил с гастролями всю округу и постепенно выбирался на уровень страны. Тут ушла бабушка. От той же опеки теперь его спасла набирающая обороты слава и олицетворяющие ее менеджеры. Свою любимую сестренку музыкант всюду таскал с собой. Жизнь в гастролях, порой неприглядные пьяные тусовки, но чистая и преданная любовь брата сделали Лианку настоящей живой искрой. Она не могла усидеть на месте и зажигала всех вокруг. Видимо этого парнишку даже поболее остальных.

– Ты ее друг, я правильно понял…, – музыкант старался держаться на равных и явно вложил больше в слово друг, давая понять, что не против таких отношений, – Ты прав, я не слишком хорошо заботился о ней в последнее время. Но хочу исправить ситуацию… Меня зовут Антон, или Корд… для друзей, – музыкант сделал упор на последней фразе и прямо посмотрел парню в глаза.

Беспризорник легко выдержал взгляд, но не стал упрямится. Все же цель у них одна. Да и Лианка о брате хорошо отзывалась, только жалела, что последнее время тот в вирту все больше уходил и хотела его оттуда вытащить. Что ж, у нее получилось… Хруст невесело улыбнулся.

– Я – Хруст, – примирительно сказал он, – имя данное мне родителями не заслуживает упоминания. Пойдем, здесь неподходящее место для разговора.

Корд двинулся вслед за пареньком. Тот скользнул в небольшой переулок и зашел через черный вход в помещение бывшее когда-то кафешкой. Здесь было чисто, яркое солнце освещало уютный зал с небольшими круглыми столиками. За барной стойкой мигнул живыми огнями кофейный автомат. Глаз Корда полезли на лоб.

– Это, что настоящий кофе?