Читаем ПИРАМИДЫ АСТРАЛА полностью

- Да нет, это какое-то недоразумение. Спасибо! - пробормотал Славка и в задумчивости пошел в терапевтическое отделение. В голове был полный сумбур. "Нет, невозможно, чтобы Наташа "подсела" на наркоту. Это было бы заметно. Да и такая девушка - нет уж!"-возмущенно фыркнул Славка. А потом подумал: "А, что это ты так ее заценил?" Мысли с самокопания тут же съехали на испуганный лад: "Вот же ещё проблема! Теперь все данные в институт попадут! Да Наташку же из аспирантуры попрут! Да и мне перепадет на орехи… Если, конечно, не открестится сейчас же от всего. Прямо сейчас смотать домой. С Наташей уже, наверно, ничего страшного не случиться…" На душе стало противно. "Нет, надо все выяснить у неё, а потом решать, что делать!" - а ноги, тем временем, сами привели по нужному адресу. Тут уже, дежурная медсестра быстро сориентировалась и отправила Славку в четвертую палату. Благо, еще шли последние минуты времени для посещений, и никаких специальных разрешений не требовалось. Предупредительно постучав о притолоку, Славка тихонько открыл дверь. Да, кроватей в палате было не мало - Славка насчитал восемь штук. Правда, каждая кровать отгораживалась раздвижной тряпичной ширмочкой, что создавало видимость уюта для больных. В палате было два гостя, сидящих рядом с бабушкой в левом ряду. Остальные женщины занимались кто чем: кто спал, кто читал, а кто просто в потолок смотрел. Славка помедлил, разыскивая глазами Наташу: "Вот она, на дальнем месте в правом ряду. Немудрено замешкаться - ее трудно узнать!" Наташа сильно изменилась. Синяки под глазами, потрескавшиеся губы и спутавшиеся волосы, хоть и не красили ее, зато делали какой-то близкой и беззащитной. Слава подошел к кровати, прихватив с собой, стоящий посреди комнаты табурет. Наташа удивленно поймала его глазами:

- Ой, Слава! Ты как здесь оказался? - слабым голосом спросила Наташа. Стесняясь, тут же попыталась натянуть одеяло и поправить волосы. Это ей плохо удавалось - руки еще не слушались, а взгляд никак не мог сосредоточиться на Славином лице.

Слава взял Наташину ладонь в руки и, пытаясь быть, как можно спокойнее и доброжелательнее, сказал:

- Привет Таша! Главное, не волнуйся. - Ему вспомнилась первая их встреча, когда ее случайно представили этим странным именем.

- Таша? - Наташа недоуменно сдвинула брови, пытаясь что-то понять.

- Только не напрягайся сейчас! - испугался за нее Слава. - Тебе что, мало головной боли? - вопрос получился каким-то двусмысленным, и Слава сразу продолжил. - Это ты сама так представилась первый раз, помнишь?

- А-а, - рассеянно протянула Наташа. Потом потеряно поводила глазами и, слабо сжав Славкину ладонь, шепотом спросила. - Что же теперь будет!? Какая же я дура! Я же всех подставила!

- Ну ничего, ты же почти блондинка! А блондинкам все позволяется, и спроса с них никакого нету! - Тихим голосом шутил Славка, одобрительно улыбаясь Наташе, а сам думал: "Надо как-то разруливать ситуацию. Дело, действительно, может обернуться еще тем боком!" Наташа, тем временем, зажмурила глаза, и в их уголках появились непроизвольные слезы. "Да, после такого трудно управлять собой" - подумалось Славе.

- Сейчас, главное расскажи, что случилось, а потом вместе придумаем, что делать, - предложил он.

- Ты помнишь… мы как-то рассуждали, что является больной фантазией в шаманских наркотических состояниях, а что может быть действительно отделенным сознанием… Вот я и попробовала разобраться на себе… Дура! - опять с отчаянием прошептала Наташа делая паузы - ей было явно не легко.

У Славки отлегло от сердца: "Значит, все-таки, это только единичный случай! И Наташа не какая-нибудь тайная наркоманка".

- Сейчас, ты лучше успокойся, и расскажи вкратце, что произошло, - мягко повторил Слава, слегка пожимая Наташину руку.

- Да я выпросила у бывшей одноклассницы две дозы ЛСД на марках - у нее когда-то были с этим проблемы. Она мне и посоветовала: "Если хочешь сразу улететь, бери обе дозы в один прием - они старые, могут слабо действовать". Какая же я глупая - не могла просчитать: она-то на себя примеряла, а я-то новичок! Хорошо хоть Веру подстраховать попросила.

- Так, когда же ты наркотики-то приняла?

- С утра и начали, чтобы мне к вечеру выйти "оттуда". - Наташины глаза были совсем мокрые от переживаний.

- Так, если у кого-то здесь или потом возникнут вопросы, говори, что опыт мы запланировали согласно темы твоей работы. Просто ты провела его самостоятельно, потому что я был занят, но разрешение тебе на эксперимент выдал, - в голове у Славки созрел план развязывания ситуации. - Ты только случайно перепутала дозировку, и вместо десяти микрограмм, приняла тридцать, и у тебя пошел "бед-трип". Я предупрежу Веру и выпишу, вчерашним днем, выдачу тебе препарата, содержащего тридцать микрограмм диэтиламида лизергиновой кислоты, который мы используем для животных. Так что все будет в порядке - отделаемся легким испугом!

- Нет, я не буду тебя подставлять!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное