ПИРАМИДЫ АСТРАЛА

- Ну успокойся, лапонька моя! Ну вот, я испортил тебе все настроение, - гладил длинные волосы Слава, - Подумай, у нас впереди три дня теплого уходящего лета, и я тебе обещаю, что мы их проведем так, что они запомнятся тебе на всю жизнь! Это будет нашим маленьким медовым месяцем, о котором, кроме нас с тобой, никто ничего не будет знать! - шептал Славка, глядя в мокрые, но уже опять счастливые Ташины глаза…

ГЛАВА 3. СТРАННЫЕ ОПЫТЫ

Началось все очень обыденно. Женька (то есть я) разгребал на работе "завалы" наработанные "зелеными" сотрудниками. Шеф, наверно от отчаяния, накидал на них работы, с которой те, по определению, не могли справиться. Вообще, положение в лаборатории было аховое. Еще во времена первых годов демократии, лучшие сотрудники, из тех, кто помоложе, стали уезжать один за другим за границу. Получился провал поколений. Остались лишь предпенсионного возраста Завлабы да неопытный молодняк, которому еще учиться и учиться, а учиться-то и не у кого. Их лабораторию спасло лишь то, что она занималась довольно перспективным направлением, и результаты исследований могли иметь большое влияние на медицинскую практику. К тому же, весь институт, да и вся наука находились в подобном положении. Только в последние годы положение постепенно стало улучшаться и я, как и мои приятели, оказались теми первыми "зелеными" специалистами, которые остались сами по себе и должны были, фактически, сами выплывать в море прикладных проблем науки. Оставшиеся у руля старые "зубры" могли помочь в теоретических объяснениях, но в лаборатории они сильно отставали от науки, стремительными скачками убегающей куда-то вперед. Так что я, в свои тридцать два, оказался старшим в лаборатории и, хочешь, не хочешь, нес ответственность за все, что в ней происходит.

Молодежь весело сжевала и схрустела все гостинцы, привезенные мной из-за бугра, и кофе опять приходилось пить "с чем бог послал", а сегодня, видимо, он вообще, послал и кофе, и меня куда подальше. Потому что, и так-то кофе был "с таком", но и того мне не дали спокойно допить.

- Женечка! Миленький! Выручай! - до моих ушей донеслись Любочкины вопли из лаборатории.

"Ну, чего они там еще наворотили!" - ворча вскочил я, при этом задев ножку стола и пролив остатки кофе на фильтровальную бумагу, которая заменяла нам скатерть.- "О Господи! Еще этот кофе!" - на секунду притормозив, успел подумать я. Потом махнул рукой и рванул в лабораторию.

В дальнем углу, где у нас располагался "тренажер" - камера для животных с энцефалографическим оборудованием, суетилась Любочка, а ей то ли помогали, то ли мешали Витька и Иринка. Подбежав ближе, я увидел, как Любочка в отчаянии щелкает переключателями энцефалографа. А в камере лежит, обвиснув на удерживающих ремнях и с подключенными к голове проводами, маленькая собачка - лаечка.

- Что тут у вас? - я попытался с ходу разобраться в ситуации.

- Женечка! Сама не знаю! Я ее…! А она дохнуть! А тут эта…! - причитала Любочка, беспомощно размахивая руками.

Понять, что она имела в виду, как всегда, было невозможно. Поэтому я в первую очередь отключил от сети энцелограф, а потом занялся бедным животным. Снял с собаки все провода и шлейки. Пульс у нее прощупывался, но очень слабый. Я занялся выяснением обстоятельств с элементарного допроса. Может, и не такого, как в гестапо, но, наверно, на среднюю ментовку потянет - настолько я был рассержен:

- Так! Быстро, что вы тут делали?! Во-первых, кто дал право издеваться над животным?! - нахмурившись, я попытался придать своей физиономии свирепое выражение.

- Я… Мы… У меня есть доступ к животным! Вот! - сначала мямля, но потом, собравшись с духом, выпалила Любочка.

- Что? Откуда?

- Оттуда! - Любочка гордо показала язык. - Я целых два месяца таскалась на эти курсы - шеф заставил.

Я сообразил, что без меня, ни у кого не оставалось доступа к большим животным, и для подстраховки, кому-нибудь элементарно необходимо было быть с таким допуском. Так что шеф - молодец, а я - шляпа. Тем не менее, устрашающе тараща глаза, продолжал свою непоколебимую, почти Сталинскую линию допроса:

- Что вы делали с собакой? - стальным голосом вещал я.

- Я это, - опять замялась Любочка. - Мы тут это… опыт ставили.

Я понял, что переборщил, и Любочка уже на грани нервного срыва, а в таком состоянии от женщины мало чего добьешься. Мне стало стыдно, но показать этого я естественно не мог. Просто сменил тактику и уже задушевным голосом продолжил:

- Ну все! Успокоились. Давайте подумаем, как животное спасать, а то нам же потом отвечать за него надо будет. Теперь по порядку: давай журнал экспериментов и рассказывай с самого начала, что ты делала.

Любочка взяла лежащую тут же на столе тетрадку и подала мне, говоря.

- Мы должны были проверить действия Ксинор…, то есть Ксилонейросказина на активность надкорки, ну и другие физ-показатели. Ну, мы взвесили Тузика. Он ласковый такой… - начала выпячивать губку Любочка.