Пиранья. Бродячее сокровище

Мазур без особого удивления насторожил уши. Может, это и было то, чего он давно дожидался? «Милый, а не хочешь ли ты поработать немножко на безобидную контору с аббревиатурой ЦРУ? У меня, вот, кстати, и подписка с собой, смертельное обязательство, только закорючку поставь…» Дождался, а? Или в промежутке меж двумя ленивыми поцелуями предложит, подобно незабвенному алькальду, вступить в какую-нибудь местную мафию? Или это будет что-то третье — но того же пошиба…

— Я просто размышляла вслух, — повторила Кристина словно бы чуточку отчужденно. — Чертовски хочется тебя понять…

«Очень надеюсь, что тебе это не удастся, милая, — мысленно ответил ей Мазур. — В свое время такие штучки не прошли у людей постарше и поопытнее, иные были при воинских званиях, а иные — с богатым и насквозь предосудительным жизненным опытом. Но я от них от всех благополучно укатился, что твой колобок…»

Самокритичности ради следовало вспомнить, что иные его и обыгрывали в чем-то, пусть не в главном — но ей не положено знать ни о чем подобном…

— Ты знаешь, я сам себя не всегда понимаю, сказал он честно. — Где уж другому, после недолгого знакомства… Что ты фыркаешь?

— Ты как-то очень серьезно это сказал…

— Так это чистая правда, — сказал Мазур.

— Чего ты, например, хочешь от жизни?

Тьфу ты! Неужели начиналась другая крайность — не идиотский щебет с «зайчиком» и «плутишкой», а высокоумные беседы? Он и этого терпеть не мог: при чем тут философические беседы за жизнь, мы не в пивной…

— А ты?

— Нет, серьезно?

— О господи, это же азбука, — сказал Мазур. — Перерезать вам с Хольцем глотки, ему — без малейших эмоций, тебе — содрогаясь от сентиментальных воспоминаний, захапать камешки и с алчной ухмылкой вразвалочку удалиться за горизонт…

— Вот и молодец… — промурлыкала ему на ухо Кристина. — Я, кажется, поняла… Ты попросту боишься отношений, а? Чего-то более-менее постоянного и прочного. С упором на «боишься».

«Черти б тебя взяли, — сердито подумал Мазур. — Ты не только красивая, но и умная, надо же. Вот именно, в точку. Ну какие, в бога в душу, в моем положении могут быть отношения? Когда я — это и не я вовсе? Когда я в вашу страну заглянул на минутку, по другим делам, вовсе не предполагая, что застряну здесь надолго? Когда меня и на свете-то не существует, собственно говоря? Ну какие тут отношения, какое постоянство, какая прочность? Не бывает у призрака ничего такого…»

— Отношения, знаешь ли, бывают разные, — сказал он. — Однажды, давно тому, я на одном экзотическом островке угодил в лапки к молодой и смазливой особе вроде тебя — с длинной родословной и утонченными манерами… вот только у нее, в отличие от тебя, были огромные плантации, куча преданных слуг и все такое… Она как раз хотела постоянных и прочных отношений…

— Замуж за тебя хотела?

— Нет, все было гораздо проще и прозаичнее. Она была в роли арабского шейха, ну а я, как легко догадаться — в роли белокурой гаремной красотки… Знала бы ты, каких трудов стоило смыться от этих постоянных и прочных отношений…

— Байки рассказываешь?

— Самое смешное, милая — это и в самом деле было однажды…

Было, было. Лет десять назад, и именно на экзотическом островке. Такую правду о себе можно было рассказывать смело — он в тех местах не засветился, прошлое быльем поросло, даже лучшие аналитики из Лэнгли за давностью лет и малозаметностью тех событий не отыщут параллелей и ассоциаций…

— Она была страшная?

— Самое печальное, что она была чертовски красивая, — сказал Мазур. — Порода, знаешь ли…

И поймал себя на том, что не может вспомнить ни ее лица, ни имени — в свое время это было побочным, случайным, очередной неприятностью, постигшей одинокого странника… Потому и в памяти не задержалось, очищая место для профессиональных забот.

— Тебе это неприятно вспоминать?

— Ну что ты, — сказал Мазур. — Не к педрилам в лапы попал, в самом-то деле. Наоборот, приятно вспомнить, как ловко я оттуда сделал ноги…

— Ну, в таком случае, я могу невозбранно посмеяться. Прости, ничего не могу с собой поделать, — и она, уже не пытаясь сдерживать смех, еле выговорила: — Стоило только тебя представить в роли гаремной красотки, услаждающей эротическими плясками хозяина, то бишь хозяйку…

Она перевернулась на живот и принялась самозабвенно хохотать в подушку. Мазур был только рад, что удалось увести далеко в сторону принявший опасное направление разговор, и нисколечко не обиделся. Процедил сквозь зубы:

— А все ли ты знаешь, хохотушка, о печальной участи приличных девиц, попавших в лапы моряков?

И сгреб в охапку, перевернул на спину, лишний раз убедившись, что бесцеремонно овладеть хохочущей красавицей — штука приятная.

Глава шестая Маленький живописный остров