Пиранья. Бродячее сокровище

— Что же они вас? — спросил Мазур с неподдельным любопытством. — Хунты три года как нет, тут, говорят, демократия с законно избранным президентом…

— Этим обезьянам расскажите… — девушка дернула подбородком в сторону лениво шагавшего рядом конвоира. — Может и поверят, в чем я сильно сомневаюсь… А вы кто?

— Бродяга, — сказал Мазур. — Ловец удачи. — Австралия. Моряк. Искал тут фортуну. Пролетел.

— Интересно, — протянула она. — Кратенько, но исчерпывающе… Я — Энджел, а это — Дик.

«Из тебя такой же ангел, как из меня[6], — подумал Мазур. — Скорее уж чертенок. Строптивая девочка, с характером. Но симпатичная — спасу нет…»

— Что тут за веселуха? — спросил он с интересом.

— Заварушка на нефтепромыслах, — охотно ответила Энджел. — Сначала профсоюзы потребовали повышения зарплаты, потом как-то незаметно, по здешнему обыкновению, дела пошли круче — кто-то поджег здание администрации, кто-то начал палить по полицейским… В общем, заварилась каша, мимоходом сожгли полицейский участок и разграбили дюжину магазинов, подключились и те, кто никакого отношения к нефтепромыслам не имел, вызвали солдат…

— Понятно, — сказал Мазур. — Интересно, на что мне-то, случайному путнику, при таком раскладе рассчитывать?

— Как повернется, — угрюмо ответил бородач. — Повезет — дадут пинка под зад и отпустят, а то и к стенке поставят…

— Нет, серьезно? — повернулся Мазур к девушке.

— Кто его знает, — задумчиво сказала Энджел. — Дикки, конечно, у нас мизантроп, но тут и в самом деле все зависит от того, что им в голову взбредет… Вы тут недавно?

— Три дня.

— Тогда помалкивайте и не качайте права…

— Джон.

— И не качайте права, Джон. Если уж они загребли нас, со всеми нашими верительными грамотами и рекомендательными письмами, с вами тем паче церемониться не станут. Боюсь, ваше посольство вашей судьбой будет не особенно озабочено…

— Уж это точно, — искренне сказал Мазур, не уточняя, что австралийское посольство о таковом гражданине и слыхом не слыхивало. И, дай-то бог, не услышит вовсе…

— Помалкивайте и стойте навытяжку. Смотришь, обойдется. Мы все им не особенно и нужны, у них и без нас хлопот полон рот…

— Сенсации ей захотелось, — печально упрекнул мизантроп Дик. — Говорил тебе, не стоило сюда ездить…

— Ну что ты беспокоишься? — хмыкнула девушка с ангельским имечком. — Тебе полегче. Тебя в случае чего просто шлепнут, а меня еще и изнасилуют… — она послала приятелю ослепительную рекламную улыбку. — Остается надеяться, что среди них найдется пара-тройка гомиков — чтоб ко мне очередь была короче…

— Нет, ребята, вы что, в самом деле… — сказал Мазур со вполне понятным беспокойством.

— Да ну, — сказала Энджел с чуточку наигранной беззаботностью. — Не джунгли все-таки и хунты в самом деле давно нет, выкрутимся. Какой-нибудь офицер рано или поздно появится среди этих чурбанов. Не те времена, чтобы американские журналисты пропадали средь бела дня…

— Вам легче, — сказал Мазур с искренней завистью.

— А вы держитесь за нас, Джон, выкрутимся…

Конвоир забежал вперед, показывая дорогу, и процессия свернула к большому магазину с выбитыми напрочь витринами и покосившейся вывеской. Войдя внутрь, Мазур убедился, что восстановление порядка в данном конкретном случае запоздало — полки были пустехоньки, только в углу, рядом с грудой оберточной бумаги, валялась одинокая банка с консервированным супом.

Посреди обширного зала, заложив руки за спину, расхаживал рослый сержант — форменный двойник того, кому попался Мазур на свою беду. Та же непроницаемо-хамская унтерская рожа, те же габариты и стать. Кроме него, присутствовали еще четверо солдат, их винтовки были аккуратно составлены в углу.

Совсем неподалеку простучала пулеметная очередь — сухая, громкая, стрелок определенно не жалел патронов. «Эм-шестьдесят», — машинально отметил Мазур, что в этой ситуации было совершенно ни к чему. — На пол-ленты засадил, декадент…»

Сержант что-то повелительно рявкнул, и его подчиненные вкупе с конвоирами накинулись в первую очередь на Мазура — таково уж было его невезение. Вытащили документы из внутреннего кармана, развернули лицом к стене, заставили опереться на нее расставленными руками и быстренько обыскали — точнее, наскоро охлопали, проформы ради. Разумеется, пистолета в рукаве куртки они не обнаружили.

Потом его взяли за шиворот и развернули лицом к сержанту — как и в столь же стремительном темпе охлопанного Дика. Сержант, глядя на обоих взглядом завзятого людоеда, со вкусом и расстановкой погрозил им кулачищем, явно намекая, что их знакомство еще не достигло своего апогея. Документы Мазура он сунул себе в нагрудный карман рубашки, удостоив лишь беглого взгляда.