Пиранья. Охота на олигарха

– Кирилл Степаныч, что ж вы раньше-то молчали? – оживился Патрикеич. – Я не набивался с идеями, кто знает, как там у вас обстоит насчет облико морале... Если вы серьезно, давайте, вмиг организую. Это ж в три минуты делается и обходится совсем недорого. Снимается сауна на часок-другой, вызваниваются надежные кадры... Поедем вдвоем, оттянемся, напряжение снимем, неудачу приятным отдыхом перебьем...

– А это безопасно? – спросил Мазур не без опаски. – Зараза всякая, чума двадцатого века...

– Да ну! Если предохраняться толково, с качественными презиками... Ну что? Я вызваниваю?

Несколько секунд – и не более того – Мазур напряженно думал, потом махнул рукой:

– В конце концов, живем только раз... Действуй, Дима!

– Я из вестибюля позвоню, – сказал Патрикеич, – чтобы здешняя обслуга за спиной не хихикала потом...

Он встал и направился в вестибюль, на ходу доставая телефон. Посмотрев ему вслед, Мазур жестко усмехнулся, закурил и, опустив голову, сосредоточенно наблюдал за рыбками, лениво скользившими меж камней и водорослей, пытаясь понять, как же их тут подкармливают, чтобы не сдохли раньше времени. Стекло вроде бы сплошное. Нет, где-то определенно есть лючки или нечто аналогичное...

Патрикеич вернулся довольно быстро, сияя, как новенький полтинник. Вполголоса доложил:

– Минут через десять можно выезжать. Пока доберемся, и девки подтянутся, и сауна будет в полной готовности.

Куда именно они приехали, Мазур так и не смог определить – Москву он знал плохо, не успел еще здесь обжиться. Какой-то дворик, здание, не похожее на жилое, дверь без вывески. Встретивший их неразговорчивый хмырь проводил внутрь со всем почтением. Оказалось, ничего экзотического – самая обычная сауна с большим бассейном посередине, деревянными столами на помосте и несколькими дверями. Обилие стекла, никеля и сине-зеленого кафеля.

Патрикеич, определенно здесь уже бывавший, распоряжался непринужденно и весело, с купеческой властностью. Хмырь пообещал, что шашлыки скоро будут, – и исчез, пожелав приятного времяпрепровождения. Повесив пиджак на спинку деревянного стула, Мазур принялся откровенно озираться. Пожал плечами:

– Первый раз в борделе...

Он, разумеется, не стал уточнять, что впервые в жизни попал именно в отечественный бордель. За границами отечества в былые времена случалось всякое. Вплоть до того, что однажды он из-за сложностей жизни скрывался в южноамериканском борделе, где устроился вышибалой, и все обошлось благополучно...

– Явились, – оживился Патрикеич, заслышав шаги на лестнице. – Не сомневайтесь, проверенные кадры вызванивал...

В следующий миг пришлось согласиться, что верный адвокат знает толк не только в юридических крючкотворствах. Впорхнули два юных, довольно-таки симпатичных создания, совершенно непринужденно ринулись знакомиться (Мазур ради шутки назвался Хабибуллой). Как и следовало ожидать, одна оказалась Анжеликой, а вторая – Марианной, хотя существовали сильные подозрения, что в паспортах у обеих значится нечто гораздо более прозаическое. И обе тут же исчезли. Патрикеич без церемоний разоблачился, завернулся в простыню и развалился в позе римского патриция. С чуточку покровительственным видом посоветовал:

– Кирилл Степаныч, вы разоблачайтесь, тут попросту.

– Честное слово, неудобно как-то, – признался Мазур, расшнуровывая туфли довольно медленно.

– Да ну, чего стесняться, если уплочено? Вам кто больше приглянулся?

– Пожалуй что Анжелика, – подумав, заключил Мазур.

– Нихт проблем. Когда дойдете до кондиции, волоките ее во-он в ту дверочку. И посуровее, главное, а то просечет, что у вас опыт невелик, на шею сядет, ломаться начнет... Что хотите, то и вытворяйте.

Заворачиваясь в белоснежную простыню, Мазур тяжко вздохнул:

– Влип в приключения на старости лет господин адмирал, даже страшновато чуточку...

Патрикеич глянул на него с превосходством:

– Кирилл Степаныч, это у вас – советские пережитки. Наоборот, так оно гораздо проще: заплатил лавэ, разложил телку – и делай что хочешь, без последствий и проблем. Просто и рационально – никаких тебе чувств, обязательств, сложностей...

Вернулись феи – уже живописно задрапированные в простыни. Во исполнение договоренности Патрикеич быстренько встал, взял Марианну за локоток и наладил к себе за стол, так что моментально стало ясно, какой будет расклад.

Уяснившая это Анжелика присела рядом с Мазуром, безмятежно ему улыбнулась во все сорок четыре белоснежных зуба и спросила:

– А вы из Средней Азии, да? Я одного Хабибуллу знала, так он был из Ташкента...

– Он у нас из Тегерана, – преспокойно объяснил Патрикеич, уже непринужденно приобнявший свою то ли Марианну, то ли попросту Надюшу.

– А это где? – округлила глаза Анжелика, похоже, ничуть не прикидываясь.

– Неподалеку от Ташкента, – сказал Патрикеич. – У него там плантация, хлопок пополам с коноплей, орава вооруженных джигитов и самый натуральный гарем. Хабибулла, у тебя там все еще восемь жен?

– Обижаешь, Дмитрий, да, – сказал Мазур, наливая шампанского и себе, и случайной подруге. – Уже двенадцать. Не считая внештатного состава.