Пиранья против воров

– Да ну что ты, Ковбой, – с ленцой протянул Гвоздь. – Нас, в общем, даже мало, гораздо меньше, чем наглого молодняка – но вот качество, родной ты мой, качество... Ладно, не будем переливать из пустого в порожнее. Кирила совсем и не собирался устраивать в борделе бардак, но вот поработать там ему было жизненно необходимо, а потому давай-ка ладком обговорим ситуацию...

Он дружески приобнял собеседника за могучую талию, и они отошли в сторонку. Мазур подметил – Гвоздь, хотя вроде бы и относился скептически ко всем разговорам о возможных снайперах, все же занял такую позицию, чтобы массивная фигура Антоши заслоняла его от указанной Мазуром точки.

Кажется, разговор наладился – тихих реплик разобрать было невозможно, но движения высоких договаривающихся сторон не суетливые, спокойные. Слегка развернувшись, Мазур встал так, чтобы держать в поле зрения и Гвоздя с собеседником, и высотку, поднял рацию ко рту...

Короткое жужжанье, тугое сотрясение воздуха!

Темная невеликая дырочка возникла на виске Гиги совершенно неожиданно – и осетин, сбитый ударом пули, опрокинулся на гальку, нелепо взмахнув руками.

Дальнейшее разбилось на череду изолированных кадриков – Мазур видел, как Гвоздь падает на землю, не убитый и не раненый, по своему хотению падает, сбив Антошу подсечкой, прикрывшись им от следующих пуль и выхватив пистолет; видел, как те, у черных джипов, растерянно оглядывались, не сообразив залечь; видел, как от ближней «Волги» в их сторону кидаются охранники с оружием наготове.

И больше он ничего не видел – опрометью кинулся к господствовавшей над пустынной местностью лесистой горушке, бежал по всем правилам, петляя и часто бросаясь наземь, выпустив наугад пару коротких очередей. Изредка он оглядывался – но там, на берегу, не прибавилось ни убитых, ни раненых...

Когда начались деревья, он петлял от ствола к стволу, выскакивая из-за них то справа, то слева, чтобы не было системы, чтобы противник не вывел регулярность. Машинально, на автопилоте он выполнял заученные маневры, потому что иначе просто не мог, тело работало само, без участия головы – но где-то в глубине души зрело убеждение, что он предохраняется зря, что там, наверху, никого уже нет...

Так оно и оказалось. В выбранном им самим месте, идеально подходившем для наблюдательного пункта – а также снайперского выстрела по людям на берегу – живых более не наблюдалось. А вот мертвых было ровнехонько двое – те, кого он тут оставил с наказом смотреть в оба и не подпускать никого. Убитые пистолетными выстрелами в упор – по пуле на каждого. Тот же холодный профессионализм, с которым Мазур сталкивался все время своего пребывания здесь, все время своей подневольной работы...

Вниз он спускался гораздо медленнее, уже нисколечко не боясь, что получит пулю в затылок. Автомат болтался на ремне, нужды в нем не было никакой...

На берегу продолжались деловые переговоры – конечно, с учетом изменившейся обстановки. Те, из джипов, понуро стояли с поднятыми руками, что неудивительно для людей, оказавшихся под прицелом парочки автоматов. А Гвоздь, сидя на корточках над поверженным Ковбоем, говорил спокойно и задушевно:

– Я же тебя порву, как Тузик грелку, за такие фокусы, раком поставлю, сосунок. Из тебя кровельщик, как из собачьего хвоста сито...

Лицо у него было спокойное, но на него следовало бы ради облагораживания надеть какую-нибудь уютную, приятную маску – вроде физиономии Фредди Крюгера, гораздо более мирной по сравнению с тем ласковым оскалом, что сейчас был обращен к младшему собрату по нелегкому ремеслу.

– Дядя Коля! – прямо-таки взвыл поверженный. – Бля буду, не я! Не мои это! Я ж тебя уважаю...

Его трясло крупной дрожью. Гвоздь поднял на Мазура бешеные глаза, и тот парочкой скупых жестов обрисовал ситуацию.

– Ну ладно, – сказал Гвоздь, в последний раз встряхнув младшего собрата. – Считай, по нулям, никто никому не должен. Но если ты мне еще раз неприятности создашь, сявка, я тебя в неглыбком месте утоплю... Пшел! – Он резко выпрямился, кивнул Мазуру. – Поехали, Степаныч. Садись за руль. А ребята тут срочно уберут...

Не дожидаясь вторичного приглашения, Мазур, и сам жаждавший отсюда убраться как можно быстрее, прыгнул за руль. Погнал «Волгу» по немощеной дороге, круто поднимавшейся вверх, в город. Не поворачивая головы к спутнику, сказал сухо:

– Две пули на двоих. Оба мертвые. Или стрелок был очень уж резкий, или... Или он твой, Фомич. Кто-то, кого они прекрасно знали, уважали и никак не ожидали такого вот подвоха...

– Останови, – резко бросил Гвоздь, и, не успела машина замереть, как он выскочил на обочину, проворно отошел метров на двадцать, махнул Мазуру.

Тот подошел вразвалочку, спросил с каменным лицом:

– Опасаешься подслушки, Фомич?