Пират

На Раусе Крайм отпустил нас развлекаться. В баре капитан грузовика проставился нашему экипажу и мы славно погудели. За стаканчиком планетарки он рассказал, что очень нам благодарен за спасение, и что страховые получать он не будет — аварской компенсацией обойдётся. Почему? Ведь вроде и случай страховой, и деньги дадут без проблем. А потому, что проблемы начнутся позже — страховые взносы вырастут и рентабельность перевозок у него снизится. Денег дадут сейчас и не слишком много, а расплачиваться потом за это придётся всю жизнь. Интересно!

На третий день нашего отдыха на Раус прибыл Благочестивый Шакирамр и мы удачно пересеклись с Умидой. Я аккуратно подбивал к ней клинья, с левой руки она перчатку сняла и позволила поцеловать, и вроде всё шло хорошо, но потом она вдруг резко помрачнела.

— Уми? Я что-то не то сказал?

— Нет, Казак, ты всё то сказал. Я тебя прекрасно понимаю. И ты меня в постель почти затащил…

Умида сняла перчатку с правой кисти и оказалось что там у неё протез. Не тот протез, что маскируется под настоящую руку, а серый металл, как у терминатора, что за Сарой Коннор гонялся. Она взяла в него стаканчик с планетаркой. Не тот пластиковый стаканчик, что дают на входе в комплекс, а прозрачный, похожий на стеклянный или «хрустальный». Я эти небьющиеся стаканчики специально выбрал для дзиньков при тостах. И вот она стаканчик протезом своим и раздавила. Раздавленный, он осыпался стеклянной крошкой на стол. Умида опустила металлические пальцы и начала скрести ими стол. Крошка противно скрежетала.

— Что, страшно?

«Ситуацию нужно спасать». — Подумал я, и сдавил стаканчик в ладони. Он не поддавался. Тогда я обхватил его второй рукой, сцепил пальцы в замок и сдавил его уже двумя руками. Стаканчик сдался и тоже осыпался крошкой. Осыпался, но не весь. Часть осталась на ладонях, проткнула кожу и у меня начала капать кровь. Крупными неторопливыми каплями она падала в стеклянное крошево, раскрашивая его красным.

— Ты сильнее, чем кажешься. Нужно стараться тебя не раздражать… — Проговорил я, глядя в лицо Умиде.

— Казак! Ты сумасшедший! — Прошептала Умида. Она взяла меня за руки и начала стряхивать с них впившуюся крошку. Прибежал дроид-уборщик, быстро сгрёб со стола мусор, но не убежал — ловил падающие кусочки стекла. Мрачность у Умиды прошла, лицо стало озабоченным. Прибежал меддроид.

— Ой, да само пройдёт.

— Никаких «само пройдёт». Счас обработаем…

— И что, тебя это не напрягает? — Поклацала пальцами протеза у меня перед носом Умида.

— Левая мне нравится больше. — Я завладел её левой рукой, поцеловал и уточнил, решив, что лучше сразу поставить все точки над i:

— Где это тебя так угораздило?

— В аварию на глейдере попала. Часть сразу восстановили, теперь жду, когда следующие можно будет нормальными заменить и денежку зарабатываю.

— Много ещё?

— Левая ступня и правая до колена. Ещё пару-тройку месяцев выждать и можно дальше регенерировать.

— Понятно. — Пробормотал я. Умида попробовала освободить руку, но я её удержал и поцеловал.

— И что, тебя это не напрягает? — Повторила она, клацая протезом и внимательно глядя мне в глаза.

— Ну что поделать, вот такая ты…

Умида смотрела на меня, ожидая продолжения.

— Я б напрягся, если б у тебя такие «врата радости при пещере плодородия» были. Вот тогда я б напрягся — на гильотинку очень уж похоже. Эвфемизм я произнёс по-галифатски, а гильотинка перевелась-прозвучала скорее как овощерезка.

— Скажешь тоже… Всё у меня там нормально… Будешь обходителен и в меру настойчив, сможешь проверить.

— Обнадёживает. — Откликнулся я. Щёки у Умиды снова зарумянились, перчатки она надела и мы пошли танцевать.

Проявить нужную меру настойчивости мне не удалось: музыку отключили и по громкоговорителю объявили срочный сбор экипажей. В списке оказался и мой корабль, и Умиды. Оказывается в оповещениях у меня было несколько сообщений о внеплановом выходе и необходимости всему личному составу срочно прибыть на корабль. Оповещения у меня были заблокированы, чтоб не мешали — вот я их и зевнул. Ну, не я один — из комплекса к кораблям тащился поток трезвеющих прямо на глазах бойцов.

На прощанье Умида позволила себя поцеловать, назвала сумасшедшим и велела беречь себя. Мы пожелали друг-другу удачи и разошлись как в космосе корабли…

Предотлётного построения не было. Мы просто пришли и заняли свои места по штатному расписанию. И был таймер отлёта — наш старт через полтора часа. Те, кто чувствовал себя совсем не в форме — занимали очередь на медкапсулу. Крайм выступил по корабельной связи. Наша задача — досматривать всех. Искать всё, что кажется подозрительным, но без конкретики. То ли кого-то похитили, то ли что-то особенное украли. Подробности может быть будут, а может быть и нет.

Семь прыжков и мы на месте. Пять наших приватиров рассредоточились по системе. Система не слишком популярна — останавливаем всех. Если б выпало дежурить на торговом пути, то тормозили бы только тех, кто пытается сойти с главного маршрута. Но там и кораблей побольше выделено.