Пират

— Конечно. — Ответил он. И пошли мы в бар, и говорили о литературе. СБшника зовут Риган. Я пил, Риган пригубливал. Риган оказался хорошо образован и начитан.

Очнулся я с похмельем в своей постели с Умидой под боком.

— Пойдём, дорогой, пойдём, сейчас хорошо будет.

Умида довела меня до медкапсулы. Потом мы позавтракали.

— Риган просил зайти, как проспишься. — Сообщила мне Умида. — Пойдём.

* * *

— У тебя для мстителя слишком тонкая душевная организация. — Сказал мне Риган, поздоровавшись. — Пьянка — помогает, но так и спиться можно, если душой за всё болеть. Тебе нужно принять, что мир несовершенен и жесток. Идеи добра, любви и непротивления злу насилием хороши в идеальном мире. А в реальном, чтобы аварцы захотели мира, добра и любви, им сначала нужно сделать очень плохо. Вот, давай посмотрим, что за фрукты были вчерашние аварцы. Может и душа у тебя болеть меньше будет.

«Н-да», — подумал я, «непротивление злу насилием — это я Льва Николаевича вспоминал. Что он там в реальности говорил глядя на европейцев под Севастополем? „Батарея, огонь“? А ведь вряд ли я вспомнил именно это…»

— Вот. Посмотри. Посмотри внимательно что в протоколах они сохраняли, коллекционировали, чем обменивались…

Что можно сказать? Неприятные записи. Точно не для детского просмотра. Я заставил себя смотреть. Понятно, что Риган подобрал самые-самые куски и организовал их в нарезку. Я смотрел и думал, что подходить к аварцам и уговарить их жить дружно мне не хочется. Я смотрел, и вспоминал тех, кого знал по Авару. Вот тот же самый Млит аль Карн, мой хозяин. Он ведь неплохо ко мне относился. И в то же время был настоящим рабовладельцем. Был он хорошим или плохим? Могу ли я перестать видеть в нём человека? И в то же время, мне нужно перестать рефлексировать. До добра это не доведёт. И как мне остаться человеком, как самому не стать…

И я увидел знакомое лицо. Задумался, вспоминая, где же я видел эту девчонку. Ну не девчонку уже, женщину конечно же. Сколько раз я видел такие лица под собой и такие глаза! Так что женщину, безусловно. И вдруг что-то пошло не так. Изображение дёрнулось, и глаза у женщины стали удивлённо-больные. Она открыла рот, на губах её появился и лопнул кровавый пузырь. Всхлипнула, но не кричала, похоже не могла. Изображение отодвинулось — мужчина слез с Кати… Точно! Это Катя, та девчонка, что Млит вместе со мной и Мишей купил. Маша, Лена и Катя. Катя тогда ещё сразу куда-то пропала… Мужчина слез с Кати, глянул на свой натруженный член, поднял взгляд и стало видно, что Катя голая раздвинув ноги на ширину плеч лежит на огромной шикарной кровати. И воткнут в неё, по-видимому, кинжал. Под грудь воткнут, по самую рукоять. Потом Катино лицо приблизилось близко-близко, так, что только и были видны её удивлённо-недоумевающие стекленеющие глаза. Мне казалось, что они спрашивали: «За что?»

— Риган! Откуда у тебя эта запись?

— Проняло? То-то.

— Так всё-таки, откуда у тебя этот кусок?

— Был в коллекции на нейросети у одного трупа.

— У кого именно?

— Ты знаешь, сейчас это выяснить не так просто. Это не из свежей партии, здесь я тебя немного обманул…

— Плевать. В смысле без обид.

— Ты что-то знаешь?

— Я знал эту девчонку.

— Сочувствую. — Риган постарался принять сочувствующий вид, и у него почти получилось. Внутри у него трепетал азарт рыбака, у которого клюнула крупная рыба.

— Ничего особенного. Она тоже Землянка. Землянка я произнёс по-русски. И пояснил — так называется наша планета. Нас вместе купили сразу после похищения. Потом она пропала.

— Ага-ага. — Покивал Риган. — Этот протокол попал ко мне где-то год-полтора назад.

Запись он мне выдал не чинясь.

* * *

— Тебя Риган чем-то расстроил? — Спросила меня Умида, когда мы пообедали.

— Нет. — Ответ получился неудачный — нервный и резкий. Я испугался, что Умида услышит в нём «не твоё дело» и обидится, взял её за руку и глядя ей в глаза сказал:

— Понимаешь, Риган мне показывал записи протоколов аварцев. Чтобы я не занимался самокопанием. И там я увидел, как мою знакомую убивают.

У Умиды приоткрылся рот, и она прикрыла его ладошкой. Она хотела посмотреть запись, и не знала как мне об этом сказать, но больше её интересовало, как я к ней относился, к этой неожиданно проявившейся «знакомой из прошлой жизни».

— Понимаешь, знал я её очень мало, по сути она мне никто, но вот что-то расстроился. Если хочешь посмотреть, я тебе запись перекину, хотя и не знаю, стоит ли.

Умида кивнула: стоит-стоит. Получив, сразу начала смотреть, это было видно по отсутствующему взгляду. Когда она досмотрела, я продолжил.

— Не понимаю я аварцев. Если женщина понравилась — сделай её своей. Не нравится — прогони. Но убивать, тем более так — не понимаю.

Умида успокоилась. Она приготовилась меня утешать или просто выслушать.

— Мне нужно сходить в Центр Временной Изоляции, вчерашнее закончить.

Умида кивнула:

— Я тебя подожду в гостинице.

* * *

Директор меня принял сразу.