Пират

Сначала наши высадили десант абордажников и взяли под контроль космическую станцию с лифтом. Лифт был выключен аварцами. Все, не успевшие сбежать со станции оказались нашими заложниками. Наши заняли верфь. Заточена она для починки приватиров — самое то. Заняли заправку — водород нужен. Всех аварцев пообещали отпустить за выкуп. Нет сбережений — возьми кредит — аграфский банк работает. Всем работающим поставили повышенный тариф — трёх, пяти и даже десятикратный. Всё равно расплачиваться будем не деньгами, а выкупами. Заработал больше — можешь выкупить родственника, друга, любовницу, да кого угодно. Со всеми работающими заключали контракты и, хвала репутации аратанцев, это работало. И ещё: саботаж или ненадлежащее исполнение обязанностей — смерть, любое сопротивление — смерть… Деньги и смерть — и вот всё работает. Не лучшим образом, но функционирует.

Потом, часов через двенадцать после начала боя, в систему залетел наш разведчик и с докладом шустро усвистел назад. Ещё часов через двадцать появилась вторая волна. Аварцев-засадников она то ли напугала, то ли турнула, то ли они сами, осознав результаты сражения, смылись, но в любом случае космос был пуст и безопасен. Во второй волне пришли галифатцы — «добровольцы с военной выправкой». «Отпуска взяли» — я слышал, как шутили они про своё появление. Планетарный десант сходу додавил хилую планетарную ПКО и остатки организованного сопротивления. Взял под контроль и запустили космический лифт. Аграфский банк начал работать днём и ночью без перерыва…

Галифатцы организовали транспортный коридор. Этот коридор раздваивался — один его рукав вёл на Раус, второй продолжался в Галифат. На Зурнуш транспорты тащили запчасти и боеприпасы, обратно — добычу, раненных и освобождённых.

Первые сутки наши оставшиеся на ходу суда шерстили поле боя. Вытаскивая всех живых, наших мёртвых, трофея разные полезные ценности. С приходом второй волны появились и профессиональные трофейщики, так что оставили это увлекательное занятие им.

После налаженного трафика начали торговать домами и прочей инфраструктурой в столице и ещё двух крупных городах.

«Уважаемый, готовы ли Вы заплатить, чтобы пираты не снесли Вашу собственность? Как мы гарантируем, что собственность не пострадает? Договор страхования в аграфской страховой компании. Вы страхуете, выплачиваете страховой взнос, можно в кредит, если что-то случается с Вашей собственностью — получаете страховую премию».

* * *

Вот в это время я и вылез из медкапсулы в маленькой комнате. «Медцентр на станции Зурнуш» — локализовала нейросеть моё положение.

«Казак! Напиши мне СРАЗУ, как вылезешь из медкапсулы. Расскажу что, где и как. Дьярви». — Тренькнуло мне сообщение.

«Да». — Подумал я и огляделся.

Маленькая комната, медкапсула и рабыня. Молодая женщина с фиолетовой кожей в униформе, очень специфичной униформе, не скрывающей, что нижнего белья у неё нет. Она открыла шкафчик, показывая мне мой лётный скафандр, открыла дверцу душа, предлагая обмыться.

«Обмыться действительно стоит». — Решил я и полез в колбу душа.

«Я в медцентре». — Написал я Дьярви.

Я запустил душ два раза. Вышел из него чистый и обновлённый. Медкапсула уже уехала, на её месте была кушетка. По комнате суетилась рабыня, делая вид, что прибирается и протирает поверхности.

«Приятные у неё формы». — Подумал я. Взгляд невольно задержался на женщине. Настроение у меня стало хорошим и игривым. Я одел скафандр, в это время пришло сообщение от Дьярви.

«Умида умерла. Тело в морге. Определись, что с ним делать. Всё оплачено».

Я почувствовал, как жизнь наотмашь двинула меня поддых. Я сел на кушетку. Меня затошнило, прямо согнуло. Стало очень тяжело дышать, я с трудом делал маленький вдох и меня клинило, также трудно выдыхал. Постепенно я продышался, выпрямился, написал Дьярви:

«Умида? Но как же так?»

«Травмы оказались слишком серьёзными. Инд-аптечка не справилась. Вытаскивали с ложемента мы её ещё живую, загрузили уже мёртвую. Держись, Казак! Я всё понимаю. Держись! У нас пол-экипажа погибла. Выжили из спецов двигателист с реакторщиком с задней капсулы, да ты. Вся передняя капсула в смятку. Аязли тоже погиб. Хороший был командир. Абордажников многих поломало, но выжили все».

«Понял. В морг пойду».

«Да. Как закончишь напиши».

Сколько прошло времени? Ведь совсем не много. Минуты две, может три. Рабыня всё также провоцирующе изгибается. Я встал и вышел из комнаты. Коридор, поворот, приёмная, аварец в годах, серьёзный и внушительный.

— Парень! Как чувствуешь себя после лечения? Тебе не понравилась женщина?

— Лечение нормально. — Ответил я ему остановившись и глядя в глаза. — Рабыня не понравилась. — И, не давая вставить слова о замене, продолжил: — Я мститель, не люблю рабство и рабовладельцев.

Под моим взглядом аварец посерел, буквально уменьшился ростом. Только что мне приходилось немного задирать голову, а теперь я гляжу на него сверху вниз.