Пират

А Константин тем временем поднимался по трапу в салон самолета. Возле дверцы его встретила стройная, красивая, белозубо улыбающаяся, будто сошедшая с рекламного проспекта Аэрофлота, стюардесса. Но геолог не засмотрелся на нее, как другие пассажиры. Потом он расположился в удобном мягком кресле. Стосковавшиеся по дому геологи были радостно возбуждены, речисты, шумливы. Константин же глядел сентябрем. Такое было у него чувство, будто он навсегда расставался с любимым другом. Одно немного успокаивало — Пиратка в надежных руках, ему будет хорошо с новым хозяином...

Невеселые мысли Константина прервал истошный женский визг. Геолог быстро обернулся. Визжала упавшая на выходе насмерть перепуганная стюардесса. С ног ее сбил Пират — она пыталась преградить псу путь в салон. Прыжок, другой, и собака на коленях хозяина. Поскуливая, уткнулась носом под мышку.

Медлить было нельзя. Самолет вот-вот должен отправиться в рейс. Константин прижал к груди Пирата, побежал к выходу. Мелькнуло перекошенное злобой лицо стюардессы.

– Рразвели тварей, ссволочи!...

Куда девалась рекламная белозубая улыбка! Она здорово смахивала сейчас на Бабу-Ягу.

Спустившись по трапу, Константин помчался с живой ношей к аэровокзалу. Влетел в зал ожидания. Рванул дверь с табличкой: «Диспетчерская. Посторонним вход строго запрещен». Узкая винтообразная лестница привела человека и собаку в застекленную будку на крыше. За пультом с наушниками сидел диспетчер в голубой аэрофлотской форме, парень одних лет с Константином.

Геолог и диспетчер быстро нашли общий язык. Диспетчер, житель Уремы, знал бригадира оленеводов Чейвына, обещал отвести ему пса.

– Спасибо, дружище!

Константин ногой оттолкнул Пирата, захлопнул дверь и поспешил к самолету.

Пес вдруг успокоился. Повернулся мордой к двери, сели стал ждать. Он думал, что хозяин ненадолго отлучился, вот-вот вернется.

Ошибся. Хозяин не возвращался. Пират затравленно оглянулся в диспетчерской-аквариуме. Внимание его привлекла приоткрытая форточка. Решение созрело мгновенно. Двойной прыжок! С пола на диспетчерский пульт, с пульта — в форточку. Рамка форточки дернулась, стекло разбилось. Пират плюхнулся на железную крышу. Вскочил, покрутил головою. «ЯК-40» оглушительно ревел турбиной на взлетной полосе. Пес съехал к сточному бортику, скользя лапами по наклону крыши. Секундное раздумье. Прыжок на землю был не очень удачным: подвернулась правая передняя нога. Пират взвыл от боли, закружился на одном месте. Потом с призывным лаем побежал к самолету. Правая передняя нога, как перебитая, висела в воздухе.

А хозяин Пирата в это время сидел в кресле и хмуро смотрел в одну точку перед собою. Он не видел своей собаки, бежавшей на трех ногах к самолету, не заметил, как она потом попала в мощный поток воздуха, рвущийся из сопла реактивного двигателя, и как этот поток протащил ее по бетону взлетной полосы и швырнул на обочину аэродрома, за шахматно-сигнальные флажки. И хорошо, что всего этого не видел Константин. Он и без того чувствовал себя прескверно. Иначе и быть не могло. Разве может нормальный человек пребывать в хорошем расположении духа после совершенного им самого тяжкого греха — предательства?...

IX

Диспетчер аэропорта не смог отвести собаку Чейвыну. Едва он подошел к Пирату и протянул руку к обрывку поводка, тот с рычанием оскалил клыки и метнулся в сторону. И все другие попытки поймать собаку были тщетными. Диспетчер отправился к бригадиру оленеводов один. Он рассказал пастуху о случившемся. Чейвын подобрал разбросанные возле крыльца кусочки мяса и отправился на аэродром. Пират сидел в начале взлетной полосы и, задрав морду, смотрел на дальнюю сопку, за которую несколько часов назад нырнул самолет с хозяином.

– Покусай, сопака,— сказал старик и протянул руку с пищей.

Пират огрызнулся, отбежал и снова сел, устремив взгляд на дальнюю сопку. Чейвын тоже присел на корточки и понимающе покачал головою.

Пират, не обращавший на пастуха никакого внимания, вдруг вскочил. Напряженно ощеренная пасть с дрожащим красным языком, вздувшиеся мускулы выдавали волнение собаки. Она вытянулась в струнку и неотрывно смотрела на дальнюю сопку.

Спустя некоторое время гул самолета услышал и Чейвын. Когда серебристый «ЯК-40» показался над сопкой, Пират взвизгнул и подпрыгнул радостно, по-щенячьи — сразу всеми лапами. Самолет приземлился. Пес стремглав бросился к нему. Он коротко взвизгивал и подпрыгивал на одном месте, пока в хвостовой части не открылась дверца и не подали трап. По трапу стали спускаться пассажиры. Пират замер, проводил глазами каждого. Но вот последний человек вышел из самолета. Хозяина не было. Как бы не доверяя собственному зрению и чутью, Пират бросился за толпой пассажиров, направлявшихся к терему-аэровокзалу, еще раз осмотрел, обнюхал каждого по очереди.

Не знал пес, не мог знать, что хозяин надолго исчез из его жизни...