Пират

— Для этого должны быть основания, — сказал принц. — Коран воспрещает развод из-за тщеславия или прихоти.

— Основания имеются, — сказал Бадр. — После рождения последнего ребенка моя жена стала бесплодной.

— До меня доходили такие разговоры. Это верно?

— Да, ваше высочество.

Принц вздохнул.

— Я дарую тебе такое разрешение. Но все должно быть организовано как следует и согласовано со Святым Писанием.

— Все так и будет.

— Когда ты женишься на этой женщине, я хотел бы увидеть ее и твоего сына.

— Как вы того пожелаете, ваше высочество.

— Все в воле Аллаха, — сказал старик. — Когда твоему сыну минет десять лет, он будет объявлен наследником престола.

Наклонившись, он протянул руку, которую Бадр поцеловал.

— Иди с миром, сын мой.

* * *

Во время свадьбы Иордана поразила и обрадовала его родителей, заговорив с ними по-арабски. Втайне от них она наняла учителя и прошла с ним ускоренный курс языка, так что теперь говорила по-арабски достаточно хорошо, но с легким приятным американским акцентом, который придавал музыкальность ее произношению. Бадр припомнил, как восхищены были его мать и сестры, увидев его наследника, как, нежно лаская, они притрагивались к нему, обмениваясь замечаниями относительно его нежно-золотистой кожи. Он вспомнил также, с какой гордостью его отец взял на руки первого внука.

— Мой маленький принц, — нежно сказал он.

После свадебной церемонии они совершили хадж в Мекку, не на верблюдах, бредущих через пустыню, как довелось его отцу с матерью, а на «Лир джете», который покрыл это расстояние за несколько часов. Бок о бок стояли они рядом в спокойной тишине площади, окруженные другими пилигримами в белых развевающихся одеяниях, одетые точно так же, как они, и когда с мечети донесся призыв муэдзина к молитве, они простерлись на земле перед Каабой, святилищем арабского мира.

На обратном пути, когда они летели к принцу, он, повернувшись к ней, заговорил по-арабски.

— Ну, теперь ты настоящая мусульманка.

— Я была ею с первого же дня нашей встречи, — сказала она. — Только я не подозревала об этом.

Он взял ее за руку.

— Я люблю тебя, моя жена.

По арабскому обычаю, она подняла его руку к губам и поцеловала ее.

— И я люблю тебя, мой повелитель.

— Если твоему сыну суждено быть моим наследником, — сказал старый принц — я хочу, чтобы ваш дом был рядом с моим, и я мог бы смотреть, как он растет и мужает.

Бадр видел, как над вуалью, которую Иордана по мусульманскому обычаю носила на людях, удивленно округлились ее глаза. Движением головы он дал ей понять, чтобы она молчала.

— Вы будете жить в доме внутри дворцовой ограды, — продолжил принц, — так, чтобы вы были вне досягаемости злых сил.

— Но моя работа, ваше высочество, — запротестовал Бадр, — заставляет меня много времени бывать вне дома.

Принц улыбнулся.

— В таком случае, ты будешь чаще бывать здесь. Нехорошо, если мужчина так надолго расстается с семьей.

— Это невозможно, — ночью в их покоях сказала ему Иордана. — Мне здесь нечем заняться. Я сойду с ума.

— Долго это не продлится. Немного погодя мы развеселим его, затем я скажу ему, что ты мне нужна как помощница в работе, и он все поймет.

— Я не выдержу! — воскликнула она. — Я не арабская женщина, с которой можно обращаться как с рабыней!

В голосе Бадра появились ледяные нотки. Таким она его раньше никогда не видела.

— Ты мусульманская женщина, — сказал он, — и ты будешь делать все, что тебе приказывают!

Может быть, именно тогда все стало меняться в их отношениях. Бадр был прав, предполагая, как будут развиваться события. Но прошло не менее шести месяцев, прежде чем ему удалось убедить принца, что они должны иметь дома в самых разных местах. К тому времени между ними уже пролегла глубокая трещина, и оба они чувствовали ее.

Невидимый барьер вырос между ними и их любовью, и как они ни старались, им не удавалось проломить его.

Глава 13

Иордана не спала. Широко открытыми глазами она смотрела в темноту, прислушиваясь к дыханию человека, крепко спящего по другую сторону огромной кровати. Ничего не изменилось. Даже чудодейственное снадобье Джаббира не смогло объединить их.

До того, как они поженились, их сексуальные отношения были полны тепла и нежности, хотя в них присутствовали некоторые моменты, которых он не мог себе позволить. Он целовал ее груди и живот, но в смелости ласк дальше не заходил. Много раз она побуждала его к ним, но он никогда не позволял ей занять положение, когда она могла бы контролировать свои движения. Без слов он давал ей понять, что вещи, которые она хочет от него, унижают его мужское достоинство. Мужчина никогда, ни при каких обстоятельствах, не позволит себе подчиниться женщине.