Пират

Затем она плеснула из кувшина немного воды в большую чашу или кубок и снова запела, медленно помешивая в нем концом своего посоха:

— Островов родных оплот,
Слушай, о стихия вод!
Можешь смыть ты, о вода,
Крепости и города
И залить, прорвав плотины,
Нидерландские низины,
Но гранитных наших скал
Не разрушит мощный вал.
А теперь, вода, покорно
Выполняй веленья Норны.

Схватив щипцы, Норна сняла тигель с жаровни и вылила свинец, который успел уже расплавиться, в чашу с водой, приговаривая:

— Так смешайте же, стихии,
Ваши силы колдовские.

При соприкосновении с водой расплавленный металл зашипел и превратился, как это обычно бывает, в странного вида комок, словно слепленный из отдельных причудливой формы фигурок, хорошо знакомых тем, кто в детстве проделывал подобные же опыты и кому его детская фантазия позволяла узнавать в отдельных кусочках металла то предметы домашнего обихода, то ремесленные орудия, то еще что-либо подобное. Норна, видимо, задалась той же целью, ибо принялась тщательно рассматривать свинцовую массу, разламывая ее на отдельные части, но, видимо, не находя того, что желала найти.

В конце концов она снова забормотала, скорее для себя, чем для своих гостей.

— Это он, Невидимый, обижен, что его обошли. Он требует дани даже тогда, когда сам не участвует в общей работе. Так слушай же голос Рейм-кеннара и ты, суровый тучегонитель!

Тут Норна еще раз бросила свинцовый комок в тигель; мокрый металл зашипел и забрызгал, коснувшись раскаленных докрасна стенок сосуда, и скоро снова превратился в сплошную расплавленную массу. Старая сивилла тем временем отошла в глубь помещения и быстро распахнула ставень окна, выходившего на северо-запад. В комнату хлынули косые лучи заходящего солнца, лежавшего уже совсем низко на огромной гряде пурпурных облаков, которые, предвещая близкую бурю, тяжелой пеленой закрыли горизонт и словно простерли свои крылья над волнами беспредельного океана. Повернувшись в ту сторону, откуда в это мгновение дул, глухо завывая, морской бриз, Норна обратилась к духу ветров и запела голосом, напоминающим голос этой стихии:

— Ты вздымаешь гребни волн,
Ты рыбацкий гонишь челн,
Ты о рифы близ земли
Разбиваешь корабли
Иль ведешь их к дальним странам
По морям и океанам.
Ты сердит: зачем другие
Призывала я стихии?
Полно, чтоб тебя унять,
Из волос я вырву прядь,
Ты любил в порыве нежном
Их ласкать крылом мятежным,
Так бери же их, хватай,
С ними в небо улетай
И лети над океаном
Вместе с чайкой и бакланом,
Дар желанный получив,
Дух, ты слышал мой призыв?

Эти слова тоже сопровождались соответствующим действием: Норна резким движением вырвала у себя прядь волос и, не переставая петь, развеяла их по ветру. Затем она закрыла ставень, и комната вновь погрузилась в таинственный полумрак, гораздо более подходивший к характеру и занятиям Норны. Расплавленный свинец был еще раз вылит в воду, и колдунья опять с величайшим вниманием принялась рассматривать различные причудливые формы, которые принял застывший металл. Наконец легким восклицанием и движением руки Норна дала понять присутствующим, что колдовство ее увенчалось успехом. Она отделила от причудливой массы кусочек свинца величиной с небольшой орех, похожий на человеческое сердце, и, приблизившись к Минне, запела снова:

— Там, где ключ волшебный бьет,
Никса деву стережет;
Там, где волны блещут пеной,
С песней ждет ее сирена;
Эльфов след заметив, дева
Оскорбит их королеву,
Ту, что к гному вступит в грот,
Страшное проклятье ждет.
О никса, о эльф, о сирена, о гном,
Минну Тройл не увлечь вам своим колдовством,
Ибо корни недуга ее и тоски
По-иному таинственны и глубоки.

Минна, которая, предавшись своим грустным мыслям, давно уже не слушала Норну, вдруг как бы очнулась и вперила в нее жадный взгляд, словно ожидая услышать из ее уст что-то глубоко ее затрагивающее. Тем временем северная сивилла просверлила в сердцевидном кусочке свинца небольшое отверстие и продела в него золотую проволоку, чтобы его можно было повесить на цепочку или ожерелье. Затем она продолжала свою песню: