Пират

Многих проводил Джонатан в последний путь; проводил он туда и свою жену. Однако все бы ничего, если бы однажды не ушел из жизни и его хозяин. Джонатан не плакал, но на его лице была написана немая боль, когда он опускал своего благодетеля в его последнее узкое прибежище. Возвратившись с кладбища, за кружкой портера в память о почившем, он сидел в кругу своих товарищей угрюмый, словно ворон на крыше катафалка. И не зря: Джонатану пришлось расстаться с работой, которая кормила его, потому что никто из гробовщиков не взял его к себе, поскольку не мог найти ему подходящего по росту напарника.

Оказавшись в столь бедственном положении, Джонатан вспомнил наконец о молодом Уитерингтоне; ведь он некогда служил у его отца и матери, проводил обоих в последний путь и поэтому считал, что за эти заслуги может на что-то рассчитывать.

На счастье Джонатана, как раз в это время тогдашний дворецкий богатого холостяка намеревался совершить точно такую же глупость, какую он сам совершил в свое время, — должность оказалась свободной, и Джонатан получил ее. При этом он твердо решил уберечься от прежних ошибок и никогда больше не вступать в связь со служанками. Позднее в его поведении все более стали заметны манеры привычно скорбного могильщика, которые он, считая их хорошим тоном, демонстрировал при всяком удобном случае, что затем вошло у него в привычку. С тех пор он уже разучился давать волю радостным чувствам, за исключением тех случаев, когда замечал у хозяина приподнятое настроение, делая это, однако, скорее из чувства долга, чем от чистого сердца.

Для сословия, к которому принадлежал Джонатан, он имел неплохое образование, а так как во время службы в похоронном бюро запомнил все латинские изречения, начертанные на катафалках, и их значение, то со временем наловчился вставлять их в свою речь при подходящих обстоятельствах.

Но возвратимся к нашей истории.

Джонатан все еще стоял у двери, держась за ее ручку.

— Джонатан, — произнес наконец после длительной паузы мистер Уитерингтон, — мне хотелось бы просмотреть еще раз последнее письмо из Нью-Йорка. Ты найдешь его на моем туалетном столике.

Джонатан вышел, не проронив ни единого слова, и появился снова уже с письмом.

— Я давно жду прихода этого корабля, Джонатан, — пояснил мистер Уитерингтон, разворачивая письмо.

— Да, сэр, давно уже. Tempus fugit, время летит, — отвечал дворецкий низким голосом, опустив очи долу.

— Надеюсь, Господь не допустит, чтобы с ним произошло несчастье, — продолжал мистер Уитерингтон. — Но что, если моя бедная кузина и ее близнецы лежат, покуда мы тут беседуем, на дне морском?!

— Да, сэр, — отвечал дворецкий, — море хоронит многих, лишая этим честного могильщика его заработка.

— Клянусь кровью Уитерингтонов! Если у меня не будет наследников, то мне придется жениться, но тогда с комфортом будет покончено!

— Брак не способствует комфорту, сэр, — эхом откликнулся Джонатан. — Моя жена тоже умерла. In coelo quies, покой на небесах!

— Будем, однако, надеяться на лучшее. Но эта неизвестность доставляет столько неудобств, — заметил мистер Уитерингтон, прочитав письмо по меньшей мере в двадцатый раз. — Ну, ничего, Джонатан, а сейчас я хочу, чтобы мне принесли кофе.

Мистер Уитерингтон остался один и снова устремил свой взгляд в потолок.