Пират

Зоя потянулась дрожащей рукой к его черным с серебром волосам, но это движение причинило ей сильную боль, и она застонала. Проклятье, опять такое ощущение, будто по ней проехал каток. Каждая мышца вопит во весь голос, протестуя против малейшего движения, левое плечо болит невыносимо, а голова гудит, как колокол.

— Ты не стукнул меня молотком по башке, а? — пробормотала она, вглядываясь в его лицо, на котором отражалась мука. Он замотал головой, не в силах произнести хоть слово. — И ты не Джонатан. — Это был не вопрос, а утверждение. Зоя сосредоточила взгляд на его лице, пытаясь сохранить ясность сознания. — Тебя зовут Уинн.

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

— Да, Принцесса, меня зовут Уинн. И мое имя прекрасно, когда его произносишь ты.

— Уинн, — повторила Зоя, как бы пробуя его на вкус и вспоминая, как желание зажигалось в его взгляде каждый раз, когда она обращалась к нему по имени.

В глубине души она знала, что он пират. Но на самом ли деле он Черный Джек Александер?

Зоя вздохнула и, закрыв глаза, погрузилась в состояние между бодрствованием и сном. Ее рука осталась лежать в руке Уинна. «Но этого не может быть», — подумала она. Тогда как же все объяснить? Рано или поздно все встанет на свои места. В настоящий момент у нее нет сил даже на то, чтобы поднять веки… Последней ее мыслью было, что путешествие во времени было так в духе Оруэлла…

Зоя проснулась словно от толчка и с изумлением обнаружила, что Уинн спит рядом с ней под одеялом. Во сне он выглядел моложе, в нем было что-то мальчишеское несмотря на седину на висках. Темные круги под глазами говорили о том, что он бодрствовал много ночей, ухаживая за ней.

Чутье подсказывало Зое, что он честно заслужил свой отдых.

И что они принадлежат друг другу.

Она прижалась к теплому телу Уинна и погрузилась в сладкий здоровый сон.

Уинн беспокойно шагал по палубе, размышляя над тайной появления Зои. Его сердце перестало биться, когда он обнаружил ее на палубе, всю залитую кровью.

Бой вокруг него был в полном разгаре, но гораздо сильнее, чем нападение, его бесило то, что он вынужден передвигать ноги, чтобы спуститься на нижнюю палубу с драгоценной ношей на руках, а не лететь.

«Бедный Адам», — подумал Уинн, вспоминая тот ужасный день.

Мальчик, по лицу которого ручьем текли слезы, проследовал за ним до каюты и с рыданиями упал на бездыханное тело Зои, едва ее голова коснулась подушки. Потом Уинн отправился за врачом и Зою оставил на попечение Адама.

Маккэрн занимался ранеными, но к тому времени, когда за ним пришел капитан, уже успел обработать самые тяжелые раны. Уинн буквально приволок его в каюту, потребовав, чтобы тот немедленно осмотрел Зою. Пока док выковыривал из ее руки осколки, Уинн испытывал невыносимые муки, как будто у него вырезали сердце.

Только когда Зою перевязали и когда Адам, следуя приказанию капитана, устроился спать, Уинн сообразил, что полностью забыл о командовании кораблем, и все из-за упрямой, своевольной женщины, которую едва знал.

Нет, это не совсем так.

Он многое уже знал о ней. Что она ценит честность, преклоняется перед любовью, всем сердцем стремится к той же близости, что и он. Он знал ее так же хорошо, как себя самого. И не сомневался в том, что они созданы друг для друга, как и в том, что их жизнями управляет божественная длань.

Рока? Судьбы? Рука самого Господа?

Проклятье, нет ни малейшего намека на то, как решить загадку. Он просто знал — знал наверняка, — что они с этой женщиной принадлежат друг другу. Но кто она? Откуда она пришла?

Хватит! Ее появление все еще остается тайной, хотя он на несколько дней забыл об этом. В этом нет ничего удивительного: так много событий произошло за столь короткий промежуток времени!

И все же должно быть логическое объяснение ее появлению. Он ни за что не поверил бы в обратное.

Уинн остановился и внимательно оглядел корабль. Команда работала как обычно, слаженно и четко, что всегда вызывало зависть у других капитанов американского флота. Он подбирал команду как капер, для службы на собственном судне. Многие из его людей были выходцами из семей моряков. К настоящему моменту они прослужили у него два года, с начала войны в тысяча восемьсот двенадцатом году.

Его команда представляла собой смесь закаленных в плаваниях моряков, молодых бездельников, мечтателей с затуманенным взором и перевоспитавшихся пиратов. Сам же он никогда не был настоящим пиратом. Слава о нем как о пирате разошлась из-за его нападений на преуспевающих купцов в английских территориальных водах. Принц-регент всегда считался его близким другом и всеми силами сопротивлялся тому, чтобы назвать Рейвенскорта «изменником Короны».

Значит, принц принял сторону пирата, тем самым поддержав скандальную репутацию Уинна. Уинн усмехнулся и взмахом руки — его команда была так хорошо вымуштрована, что понимала его буквально с полуслова, — приказал сменить паруса.