Пират

Наслаждаясь свежим воздухом и солнцем, Зоя неторопливо шла вдоль борта. Она была счастлива, что наконец-то влезла в теннисные туфли и джинсы. Куртку она набросила на плечи, чтобы защититься от резкого ветра.

Обогнув спасательную шлюпку, она услышала, как кто-то давится, и поспешила на помощь бедняге, который, должно быть, перебрал на вчерашнем празднестве…

— Уинн? — изумилась Зоя, когда вид скрючившегося над леером мужа вывел ее из задумчивости.

Несчастный застонал, его глаз слезился и покраснел. Внезапно сильнейший спазм скрутил его тело, и Зоя приблизилась к нему, чтобы поддержать.

— Уходи отсюда, Принцесса. — Он отвернулся от нее и свесил голову через борт.

— Какой же ты болван! — воскликнула Зоя, не понимая, почему он предпочитает страдать в одиночестве. Из собственного опыта она знала, что ни один мужчина на свете не любит страдать в одиночестве. Мужчины — это большие дети, независимо от того, какую ступень на социальной лестнице они занимают. — Проклятье, чем ты тут занимаешься?

— Все в порядке, я отстреливаю кошку.

— О, я вижу, — проговорила Зоя, только сейчас сообразив, что имел в виду Лич. — Это называется еще и «перегибаться через леер».

— Ты абсолютно права, дорогая.

Зоя вынула из кармана мятый платок и вытерла Уинну покрытый испариной лоб. Она хорошо помнила, что любое движение может повлечь за собой новый спазм.

— Я помню, что вчера ты пил очень мало. Значит, это опять чертова морская болезнь, которая мучает тебя после выхода из порта, да? — спросила она.

— Нет, Принцесса. — Уинн поднял на нее мутный взгляд. — Это не «чертова морская болезнь, которая мучает меня после выхода из порта». Это чертова морская болезнь, которая мучает меня каждый день.

— Тогда почему ты ничего не сказал мне? У меня еще остались таблетки.

— Зоя, нам предстоит долгий путь, прежде чем мы доберемся до Рейвенскорта, причем большая часть лежит по морю. Ты сможешь продержаться столько времени без своих таблеток, или у тебя там залежи их? Предупреждаю, — он улыбнулся, — если ты ответишь «да», я решу, что ты ведьма.

— Если ты дальше будешь упорствовать, то узнаешь, что я к тому же еще и стерва.

Зоя поддержала его. Он был слаб, как трехдневный щенок. Она провела его мимо Лича, который отдал ему честь — неисправимый мальчишка! — помогла спуститься по трапу и усадила в удобное кресло в их каюте, а затем сунула ему в рот крохотную белую таблетку.

— Если ты не заметил — хотя должен был бы, — сказала она, — я не страдаю морской болезнью с тех пор, как мы покинули Канары. Наверное, я привыкла и превратилась в настоящего морского волка.

— А какой вывод ты сделала насчет меня? Чем дольше я плаваю, тем хуже мне становится?

— Я не делала никаких выводов.

— Никаких? Ну, тогда это первый.

Судно качнулось, и Уинн, Зоя готова была поклясться, позеленел.

— Можешь издеваться надо мной, если тебе так нравится, — пробормотала она. — Я не всегда права.

— Ага! Значит, ты признаешь это!

Зоя нахмурилась. Иногда этот мужчина ведет себя слишком напыщенно. Ей это не нравится.

— И в то же время я не сказала, что всегда не права. Тебе известно, что чаще я бываю права.

— Так же, как ты была права в том, что мы с Джонатаном похожи? — поинтересовался Уинн окрепшим голосом.

Зоя решила, что разговорчивость Уинна является результатом быстрого действия ее таблетки, и недовольно покачала головой.

— Вы оба высокие и темноволосые, — хмуро ответила она.

— А глаза? — продолжал настаивать Уинн. — Ты утверждала, что у нас темные глаза.

— Но у тебя действительно глаз темный, — сказала она, пристально вглядываясь в его лицо. Она никак не могла сообразить, к чему он клонит.

— Ну а второй глаз?

— А что с ним?

— Тебе безразлично, что я ношу повязку?

— Уинн, я люблю тебя независимо от того, что ты носишь. Твоя повязка ничего для меня не значит. Я полюбила тебя фактически с того момента, когда впервые сконцентрировала взгляд на твоем лице, украшенном очаровательными ямочками.

— У меня нет ямочек, — совершенно по-детски надулся Уинн.

— Есть. По одной на каждой щеке. А еще, когда ты сердишься, у тебя появляется складочка, которая разделяет бровиь… вот как сейчас, — добавила она и провела пальцем по брови.

Уинн возмущенно скривился.

— Я не сержусь.

— Да, я вижу, что ты не сердишься.

— Отлично. — Немного смягчившись, он откинул голову на высокую спинку кресла. — А ты будешь любить меня без повязки?

Зоя с улыбкой восприняла его беспокойство. Глупый. Ведь она любит его до самозабвения.

— Не знаю, — поддразнила она его. — Повязка очень тебе идет. Ты выглядишь настоящим пиратом.

— Вот как? — низким чувственным голосом, который всегда вызывал приятный трепет в теле Зои, произнес Уинн. — Может, мне не надо снимать эту чертову штуковину?

— Как хочешь, Уинн. Мне безразлично.

«И ведь это действительно так», — внезапно осознала Зоя. Ничто не оттолкнет ее от него. Ни шрам, ни стеклянный глаз, ни пустая глазница не умалят ее любви к этому человеку. Если завтра он станет уродом, она будет любить его с той же преданностью, что и сейчас, и тогда, когда впервые увидела его.