Пират

Там на карнизе примостилась и жмется к стене небольшая птица непонятной породы и цвета.

Птица сидит, спрятав голову и сжавшись в комок. Только хорошо присмотревшись, арестант различает голубя.

«Но отчего он такой короткий?» – недоумевает арестант. Вот еще один голубенок опустился рядом на выступ. Первый поворачивается к нему, арестант видит, что у голубя нет хвоста, и вспоминает длинные белые перья, плывшие по течению. Арестант торопливо достает кусок черствого тюремного хлеба, крошит его и, приоткрыв, форточку, бросает крошки на подоконник. Дикий голубенок первый увидел руку и отлетел на самый дальний конец карниза.

Турман привык получать корм из рук человека. Он вытянул шею и внимательно следил за рукой.

Еще не успела захлопнуться форточка, как турман уже торопливо глотал хлеб, выбирая самые большие куски. Серый голубенок долго крепился. Он сидел на выступе карниза и, подражая взрослому голубю, предостерегающе трубил носом. Но потом не выдержал, перелетел на подоконник, сел на самый край и, не отрывая от хлеба взгляда, замер на месте.

Когда турман съел весь хлеб, арестант снова открыл форточку и подбросил еще крошек. Турман не улетал. Он только немного отошел в сторону и принялся глотать крошки, уже не дожидаясь, когда захлопнется форточка.

Но теперь он уже не торопился и ел спокойно. Серый голубенок сидел с краю на прежнем месте, и голод в нем боролся со страхом. Когда побеждал голод, он срывался с места, воровато хватал кусок и, пятясь, спешил назад. Арестанту еще несколько раз пришлось подбрасывать корм, пока гости не насытились.

Первым поднялся и улетел турман.

Арестанту не спалось; он ворочался на узкой койке, стараясь заснуть, и не мог.

Любая несбыточная надежда – все же надежда. Она занимает мысли, заставляет сильнее биться сердце и уводит хоть на самое короткое время за пределы тюрьмы.

Судьба голубя занимала арестанта. Он успел убедить себя, что это турман Воробушкина, и воображение набрасывало заманчивую картину: голубь через открытую форточку попадет в камеру.

Арестант скрывает его в углу под кроватью и откармливает хлебом. Потом, в первый солнечный день, выпускает голубя на волю.

Турман, блестя на солнце белыми крыльями, взлетает все выше и выше.

Досужие голубятники видят одинокого голубя и поднимают свои стаи.

Но белый турман летит прямо к своей голубятне и, сложив крылья, падает на крышу мастерской. Под крылом у него крохотная записка. Только несколько слов и фамилия предателя.

Разыгравшуюся фантазию трудно остановить. Арестант уже видит, как между тюрьмой и волей устанавливается связь и тюрьма начинает жить одной жизнью с волей.

Белая небольшая птица каждый день прилетает на подоконник и каждый день возвращается в голубятню.

И толстые стены, огромные замки, крепкие решетки теряют смысл.

Арестанту трудно лежать спокойно. Он оглядывается на дверь и садится на кровати.

Лицо у него совсем молодое, серые глаза блестят, и курчавая, темная бородка выглядит чужой, прицепленной нарочно.

Он смотрит на желтую, облупленную стену, кивает головой, улыбается и не замечает, что, прильнув к двери, внимательный и хмурый глаз уже следит за каждым его движением. Потом на гладкой двери появляется щель, похожая на беззубый рот, и глухой, словно разучившийся говорить голос приказывает: «Спать!» – и щель исчезает.

Арестант вздрагивает, резко поворачивается к двери. Лицо у него стареет и делается злым и неприятным. Одну минуту кажется, что он соскочит с кровати и бросится с кулаками на железную дверь…

Но за дверью не слышно ни малейшего шороха, ни признака жизни, только глаз не мигая смотрит на арестанта.

Стеклышко отражает свет, и глаз тюремщика блестит, как у кошки.

Арестант отворачивается и медленно, нехотя ложится на койку.

Заснул он только перед самым сигналом к подъему. Поднимали задолго до рассвета. От бессонной ночи болела голова, и, как нарочно, в соседней камере что-то приколачивали и громко стучали молотком.

Удары молотка больно отдавались в висках, и арестант морщился.

Когда стало рассветать, повели на прогулку. Получасовая прогулка в тесном закоулке двора проходила всегда удивительно быстро. Но сегодня арестант с нетерпением ждал конца.

На тюремный двор уже начали пачками спускаться голуби.

Турман мог каждую минуту появиться и снова улететь, не дождавшись его возвращения.

Войдя в камеру, арестант одно мгновение не мог сообразить, что в ней изменилось. Ему показалось, что он бредит. Потом вспомнил удары молотка и понял все. Пока он гулял, вставили вторую раму. В первой раме сняли форточку и на ее место наглухо привинтили зимний душничок-вентилятор.

Арестант в шапке и халате стоял у двери, уставившись на вентилятор. Опять громко застучали молотком, но уже в камере с другой стороны.

Арестант сжал кулаки и, чтобы не закричать, до крови закусил губу.

Стук прекратился, потом начался снова, но уж дальше и тише. Во всех камерах вставляли рамы.