Пират

       Теперь, когда Настя тоже нашла пещеру и Флинт начал ее зачищать, моя помощь не требовалась. Его сабля крошила в салат корни, что было гораздо быстрее, чем, если бы я начал распутывать этот клубок. Ну а я нашел свой полусгнивший снаружи рюкзак. Впрочем, его содержимое, к счастью, не пострадало. Жесткий диск отправился в мой новый заплечный мешок, а лакированный бокс легатора, ушел Спартаку. Минус один пункт, в глобальных планах.

Народ повалился на землю, не тратя силы даже на разговоры. Плинтус грыз корни, которые Флинт выуживал из тоннеля, а Нага обвила мой рюкзак, на который я положил голову и меня заодно. Только Спартаку было не до отдыха, он, без раздумий, активировал шприц легатора.

Лицо Гриши исказилось, приобретя резкие черты и, кажется, даже осунулось. Когда ломка закончилась, Гриша потянулся по-кошачьи и только затем встал на обе ноги. И без того высокий, теперь он перешагнул порог в два метра, став на голову выше меня, и на две – выше Алисы.

Вот теперь, я по-настоящему почувствовал, как устал, ноги дрожали от мышечного напряжения, жутко хотелось спать, но при этом, адреналин не позволял даже сомкнуть глаз, больше чем на одну секунду. Поэтому я наблюдал за тем, как Хозяин Леса ведет не бой, а осуществлял геноцид маленьких человечков, которые имели наглость и глупость сунуться на его территорию.

Таймер отсчитывал последние минуты в ипостаси зверя для Хозяина леса, как вдруг, в небе стало неимоверно светло, словно на Еву падала комета. Это и заставило меня разлепить глаза. Медленно, яркая, маленькая звезда двигалась по небосводу. То, что это не природное явление редкой красоты, можно было догадаться сразу, потому что комета двигалась не куда-то за горизонт. Комета летела в нашу сторону и видимо это конец.

– Воздух! Все в пещеру! – прокричал Илья, сразу дублируя команду в рейд чате, и неимоверным криком, от которого зазвенели уши.

Народ, наплевав на усталость, рванул в пещеру. Так получилось, что Настю и Диму, которые расчищали укрытие, толпа просто занесла внутрь, и уложила нижним слоем на дно не докопанного бомбоубежища. Увы, я и мой змееныш оказались последними, поэтому, когда ударная волна раскаленного газа прихлопнула меня, я мгновенно потерял зрение, слух и остальные органы чувств.

       О том что я не умер, говорил только нейроинтерфейс, который никуда не пропал на фоне тьмы, которая заменяла мне зрение. Паники, как ни странно, тоже не было, в этом мне помог таймер обратного отсчета восстановления организма. Несколько таймеров, расположенных в столбик, ведут отсчёт. Например, слух восстановится через 20 минут, тактильные ощущения через 40 , а способность видеть, вернется чуть больше чем через 50 минут.

      От нечего делать накопал интересную информацию: такие обширные повреждения, я получил “благодаря” расе, как и благодаря ей же, регенерировал кратно быстрее. Как оказалось, что в принципе вполне логично, дендроиды получают полуторный урон от огня и высоких температур. В то же время, дендроиды и регенерирует в два раза быстрее остальных игроков, при наличии влаги. Но методы регенерации можно разогнать, при правильной прокачке. У меня их еще не было, зато имелся статус Прародителя, который множил регенерацию еще на два.

       Первым, как и предполагалось, появился слух. Лишь только последние секунды в обратном отсчете исчезли, я начал различать первые звуки. Сначала приглушённые, словно кто-то кричал за стеной, потом, все более отчётливо. Все это время рядом со мной сидела Алиса, которая постоянно разговаривала со мной мониторя состояние.

      Когда она заметила, что я реагирую на ее голос, впервые за долгое время, я услышал звонкий и такой настоящий смех. Канонада войны, крики боли и гул оружия, а ты в постели Даниэль, и сейчас, я просто наслаждался переливчатым мелодичным смехом. Такое иногда бывает, когда разговариваешь по телефону и просто заслушиваешься мелодией речи собеседника. Как и я, лежал и слушал.

       Потом вернулось ощущение кожи. Вернее, не сразу ощущение, сначала появилась боль. Ужасная боль, словно лицо и открытые участки тела были ошпарены кипятком. Поэтому слушать Алису, больше не получалось, всё сознание и внутренние силы уходили на то, чтобы терпеть и игнорировать боль. Не знаю сколько это продлилось, может минуту, может и десять. Но боль постепенно утихла, и я разжал зубы.

       Как оказалось, все это время, пока я находился без чувств, я мог говорить. Вернее не так, я мог издавать звуки обожженными губами и сваренным вкрутую мясом языка. Вот и сейчас, как оказалось, я оглушенный стонал, терпя боль. Кожные ощущения вернулись в нормальное состояние, и теперь я мог говорить и слушать ответы. Алиса поведала, что так сильно пострадал только я, потому что находился сверху, и получилось, закрыл собой остальных.