Пират

Первым на бой был записан ОУКБ, предыдущий поединок заканчивался и это было скорее показательное выступление. Поэтому все ребята отказались, а вот Гриша решил поучаствовать, так сказать опробовать в бою силу. И сейчас мы готовили снаряжение для нашего красно-белого фаната.

Я получил на КПК уведомление, что аукционы по моим лотам закончены и мой баланс вырос с нуля до трехсот одиннадцати тысяч кредитов. Так что готовили ОУКБ к бою мы на приподнятом настроении. Парень был изначально заточен на скорость и ловкость, и снаряжение должно будет только усиливать его черты. За основу был взят легкий экзоскелет “Акона”, с которого была подчистую снята вся утяжеляющая его броня. Затем на каждый движущейся сервопривод были установлены по два дублера, увеличив силу в три раза. Это значительно увеличивало скорость и отзывчивость экзоскелета, но и в три раза увеличивало расход энергии. Мы не знали с кем ему придется биться, жеребьевка будет проводиться непосредственно перед боем, но в чем я был уверен, так это в том, что поймать ОУКБ, если он сам этого не захочет, будет невозможно. По поводу оружия Бишкек взял всё на себя и сказал что не потерпит того, чтобы мы, неучи, запороли ему всю Легенду. Так что сейчас я доводил до ума его экзоскелет, именно что скелет, экзоброней его назвать было невозможно, так как брони по факту не было. А сам Гриша занимался самым важным: он сварганил себе древнеримский шлем. О да, какой же фанат Спартака ходит без древнего гладиаторского шлема. Вышел у него шлем легионера времен Римской империи. Бронзового цвета и с красным гребнем. На все мои смешливые подколки о том, что шлем то у него какой-то петушиный, он терпеливо разъяснял мне какие особенности имели латы времен расцвета Римской Империи. Но желание подколоть его было сильнее меня. Особенно, когда я увидел его красный плащ.

До времени жеребьевки еще было два часа, поэтому мы валяли дурака в мастерской судовых доков барона. Было несколько скучно, поэтому сейчас я играл с Гришей в нарды, которые первым делом напечатал на конструкторе Бишкек; старые он потерял при смерти на Еве. Эх, лежит сейчас наверное и моя торба с легатором и диском. Врастает в землю, наверное, мхом покрываются. А верни я сейчас легатор Грише, то его можно будет выставлять с противниками на 15-20 уровней выше него самого. Так мы и сидели, в грязной рабочей форме, за деревянными резными нардами и с жестяными кружками в руках. У Гриши в кружке был налит кофе, а у меня светлое пиво. К тому же, я купил пачку хороших сигарет и теперь просто надышаться не мог клубами сизого дыма. Гришу бесила моя вредная привычка и, получив однажды подзатыльник, я больше не рисковал пускать струю дыма в него. Так мы провели время за ничего не деланием, пока Бишкек не распахнул дверь в реквизированную им комнату мастерской.

Из дверного проема сначала появилась его улыбка , а лишь потом ее хозяин. Он подошел к нам пряча за спиной какое-то копьё.

– Ну, давай показывай уже, что у тебя вышло. – Любопытство во мне и ОУКБ было естественно, а во мне оно еще и было подогрето светлым элем.

– Во-о-от!

Дима вынул из-за спины свое произведение и продемонстрировал его нам на вытянутых руках. Это было копье с большим и массивным острием. Даже не так, вернее-это было древко, с длинным сорокасантиметровым кинжалом вместо острия. Лезвие было похоже на дамаск, но, в отличии от этого древнего сплава, в нём чередовались не светлые сорта стали с темными , а металл с полупрозрачным бронзовым кристаллом. И все это в довесок отливало радужной пленкой, как на луже в которую попало топливо. Антрацитово-черное древко тоже было не обделено красотой. На его черном теле были изображены серебряные змеи, которые переплетались создавая витиеватый узор. Рукоять была будто оплетена серебряной цепью, такая рельефная поверхность вряд ли выскользнет из руки. В общем, не зря Бишкека определили в инженеры, это копье было великолепной, даже мастерской вещью. Не уверен что я смогу повторить вещи такого класса.

– Ну что, нравится? Это ещё не всё, балбесы, – пояснил он, подмигнул, а затем что-то сделал, или нажал на рукояти и из тела черенка под углом в девяносто градусов выскочило семидесяти сантиметровое лезвие с заточкой во внутрь.

– Охренеть, Дима, это что такое? – Бишкек кажется еще больше просиял от таких слов восхищения.

– Это коса Жнеца Душ. Ты ведь у нас как-никак всадник Апокалипсиса с грозным именем Смерть. – Произнес он, как будто репетировал эту фразу перед зеркалом.

– Дим, а у Жнеца Душ есть шлем с красным гребнем? Ну с таким. – Я рукой показал на голове, изобразив петушиный гребень и снова заржал, уворачиваясь от тычков Гриши.

Тот видно уже и сам был не рад своему шлему.

Вот теперь Дима нашел глазами этот бронзовый шлем с красным хохолком и его непонимающее лицо сменилось на приторно сладкую улыбку, с которой он впрочем боролся.

– Ну, не знаю. По мне так шлем и вправду вульгарен, к нему не хватало еще и крылья сделать.