Пират

Наружу открывался портик из толстых квадратных колонн, разделявших пять трапециевидных входов. Фасад храма покрывала богатая каменная резьба, от дождей её прикрывал далеко выступавший козырёк, а перед святилищем распахивалась большая прямоугольная площадь.

— Ничего себе! — впечатлился Уорнер. — Да тут целый город!

— И это всё майя построили? — с недоверием спросил Айюр.

— А вот представьте себе, молодой человек! — послышался голос де Альварадо. — Метис показался в проёме второго этажа здания непонятного назначения. — Да, всё это было выстроено моими предками, — сказал он с небрежностью, — а затем брошено. И вот уже лет семьсот как тут никто не живёт. Проходите в храм, да поживее! Не вам одним «повезло» угодить в плен, вместо того чтобы умереть сразу…

За входом в культовое здание Сухов увидел ряды и ряды колонн из базальта, кое-где поддерживавших остатки перекрытий, — древесные балки прогнили и держались на честном слове.

Между колоннад слонялись человек десять или больше — рыжих ирландцев и англичан, чернявых французиков, даже пара мулатов попалась. А на «полянке», круглой площадке, вокруг которой колонны попадали, парочка громил британского происхождения лениво избивала группку испанцев.

Гордые идальго едва держались на ногах, сдачи они не давали, только головы вжимали в плечи да прикрывались руками.

Олег решил навести порядок — чтобы «держать зону», надо было заявить о себе.

Быстро приблизившись к рыжему здоровяку, как раз замахнувшемся, чтобы врезать, как следует, испанскому заморышу, он перехватил волосатую лапу, крутанул верзилу и влепил ха-ароший дзуки в пивной животик.

— Х-ха! — выдохнул рыжий, сгибаясь в три погибели.

Сухов ударил его в лицо коленом снизу, добавляя для верности кулаком по бычьей шее. Попав между молотом и наковальней, британец свалился в нокауте.

Его сотоварищ попытался было восстановить статус-кво, и поначалу ему даже сопутствовала удача — заработав пару раз по корпусу, Олег едва не растянулся, благо колонна удержала.

Но, отступив, Сухов перешёл в контратаку, завершившуюся викторией, — его противник нарвался на жестокий приём, ребром ладони в горло, и рухнул на колени, сипя и заливаясь слезами.

Все замерли, чувствуя, что новенькие намерены установить новые порядки, играть по своим правилам.

Оглядев растерянных испанцев, Олег резко спросил по-английски:

— Моряки? Лансерос? Гачупины?[34]

— М-моряки, — прошепелявил худущий «кабальеро» в лохмотьях. — Мы все со шлюпа «Сан-Игнасио». Индейцы подкрались к нам на пирогах и захватили корабль. Шлюп сожгли, а нас — сюда…

— Всё с вами ясно… — промолвил Сухов и пнул рыжего: — Вставай давай! Чего разлёгся?

Британец заворчал, как большая злая собака, опёрся на четыре конечности — и очень быстро воздвигся, готовясь наказать чужака. Но Олег бдел и легко уклонился от удара. А вот рыжий схлопотал прямой в челюсть.

У британца и без того был расквашен нос, так теперь ещё и с губ закапало.

— Угомонись, — посоветовал ему Сухов, — а то кровью истечёшь.

Не упуская из виду рыжего, он обернулся к его сотоварищам:

— Что стоите? Помогите приятелю!

Те сразу задвигались — кто-то оторвал рукав рубашки, висевший на ниточке, чтобы утереть кровь пострадавшему, кто-то дал воды из фляги — её роль исполняла сушеная тыква-горлянка.

— Ты кто такой? — промычал рыжий, сморкаясь. — Должен же я знать, кого зарежу!

— Геро-ой… — презрительно затянул Олег и сплюнул. — Ты бы лучше не над испанцами изгалялся, а пошёл бы, да и перебил краснокожих надсмотрщиков! Что, боишься? Конечно, куда легче своих мордовать!

— Какие они мне свои? — гаркнул англичанин, вызверясь. — Они — испанцы и паписты!

— А ты англичанин и дурак! Мы все тут, как в одной лодке, и враг у нас один — это майя! И они снаружи храма, а не внутри! Гляди, сколько тут с тобой народу собралось — десять, нет, одиннадцать… двенадцать… Двенадцать человек! Отряд? Хрен там! Ты не можешь их повести за собой, тут все поврозь! Испанцы кучкуются отдельно, и мулаты вон в сторонке жмутся… Ирландцы — вы же ирландцы? — вот! Они тоже сами по себе. Нет отряда, есть сброд!

— А мне отряд не нужен! — заорал рыжий.

— А мне нужен! — отрезал Сухов. — Я не собираюсь, как ты, лизать задницы краснокожим да угождать им по-всякому, лишь бы не прибили! Лично мне здесь делать нечего. А вам? — повысил он голос.

Народ смущённо затоптался, запереглядывался.

— Индейцев много… — проговорил кадыкастый француз, чья лысая голова была обмотана шарфом.

— Вздор! — отмахнулся Олег. — Побеждает не тот, за кем сила, а тот, за кем правда! Надо только верить в себя да в товарища. Ну и желательно не трусить.

Оглядев всех, Сухов сказал обычным голосом: