Пират.Дилогия

– На корабль совсем не похоже! – отмахнулась Бьянка. – Все шутишь, милый. Ой! – баронесса вдруг встрепенулась, словно вспомнила чтото важное: – А нам ведь в город нельзя, Андреас! Там же преподобный отец Джозеф, солдаты… Они ж сжечь меня собирались! Ой… зря мы сюда вернулись, надо было в Новую Англию плыть, там затерялись бы. Только там… В Каталониюто нам с тобой ходу нету!

– А нам никуда ходу нету, – стаскивая через голову рубашку, негромко заметил молодой человек и, перейдя на русский, пропел: – Я мотаюсь между Ленинградом и Москвой, я здесь чужой, я там – чужой… Старая такая песня, «Алиса».

– Какая еще Алиса? – тут же насторожилась Бьянка.

– Группа такая. Кинчев. Хотя… не бери в голову, лучше сорочку сними да посуши.

– Ага, сними, – девушка настороженно обернулась на загорающих. – А если эти придут, голые?

– Ну так и мы голые будем – примут за своих, за нудистов, – весело расхохотался Андрей.

– За кого?

– Ну… здесь так тех называют, кто любит голышом загорать и купаться.

– Голышом… А как же ещето?

– Ну снимай рубашечкуто, снимай.

– Ааа…

– И я тоже разденусь.

Миг – и оба уже сидели голыми на песке, тесно прижавшись друг к другу. Громов размышлял, ласково поглаживая девушку по волосам, Бьянка же смежила веки – то ли от усталости, то ли от удовольствия, вытянула ноги, улыбалась, только что не мурлыкала, словно пригревшаяся на солнце кошка.

– Хай! – ктото бросил сзади.

– Хай.

Обернувшись, Андрей вежливо приветствовал двух парней – тех самых, что околачивались рядом на пляже – и девчонку. Конечно же голых. Парень – смуглый, тощий, с небольшими усиками, явный латинос, как и девчонка – красивая, ровесница Бьянки, с вьющимися темными, с заметным рыжеватым оттенком, волосами и черными жгучими глазами, настоящими «очас неграс».

– Я – Мигель, но все зовут – Майк… Майк Гонсалес или – Быстрый Гонсалес, ну как рокнролл у Пэта Буна, знаете. А это моя девушка – Лина.

– Вообщето я – Магдалина!

– И приятель – Боб.

– Очень приятно, – дружелюбно улыбнулся Громов. – Я – Эндрю, а это – Бьянка.

– Привет, Бьянка!

– Буэнас диас, – распахнув глаза, машинально отозвалась баронесса, еще даже не успев смутиться.

Впрочем, тут никто никого не стеснялся.

– О, сеньорита знает испанский? – обрадованно подскочил МигельМайк. – Ты слышала, Лина?

Тут уже удивилась Бьянка:

– Вы говорите покастильски… Здесь? Во владениях англичан?!

– Кастильский? – Майк и Лина озадаченно переглянулись. – Нет, мы с Кубы. Из тех, знаете, кто не любит красных. Всяких там Фиделей и прочих. Бьянка, мы с тобой, случайно, не земляки, а?

– Нет. Я из Барселоны.

– О! Барселона!!! – Майк ударил себя по ляжкам. – Она испанка! Ты слышала, Лина?

– Не испанка, а каталонка! – приподнявшись, гордо пояснила баронесса и тут же, покраснев, прикрыла руками грудь.

– А вы новенькие, я смотрю, – вступил в разговор второй парень, пузатенький и белобрысый Боб.

Громов вскинул глаза:

– Новенькие?

– Ну и наших, из натуристов.

– А, да, да, – Андрей рассмеялся. – Мы, кстати, не местные. Так, приехали не надолго.

– И правильно сделали! – вновь вступил в беседу Майк. – Здесь сейчас самое то! Не жарко, и вообще – красота. Ты, Эндрю, судя по выговору, тоже из эмигрантов? Поляк? Немец?

– Да нет – русский.

– Русский?!!!

Удивлению всех троих не было предела! Непосредственный до простоты Майк даже несколько раз с восторгом хлопнул Громова по плечу:

– Настоящий русский?! Вот это да! Все ж таки выбрал свободу – молодец! Здорово!

Андрей так и не сообразил, о какой такой свободе идет речь, впрочем, и особо на эту тему не парился – голова болела о другом.

– Слушайте, у нас по пути документы и деньги украли. Мы автостопом ехали…

– Так, наверное, в какойнибудь машине забыли, искоса поглядывая на Бьянку, вслух предположил Боб. – Со мной вот в прошлом году случай был…

– Нет, дружище, – оправдывая свое прозвище, Майк быстро перебил приятеля. – Документы они, конечно, могли потерять, а вот денежки – точно слямзили. Наверняка в какомнибудь мотеле, там ворюг – пропасть!

– Дадада, – сверкнув черными глазами, поддержала своего дружка Лина. – У меня весной сумку в мотеле подрезали, Майк, помнишь? Как же он называлсято… ага – «Черный Флинт»… или… нет… «Медовый месяц» – вот как! Там еще музыкальный автомат стоял, с пластинками Рики Нельсона, Элвиса, Литтл Эвы… Я как раз Рики Нельсона ставила – он такой милашка, вчера в «Америкэн Бэндстэд» опять его показывали. Хэллооо, Мэри Лууу… Да вы слышали.

– Хорошая песня, – на всякий случай похвалил Андрей. – Забавная.

– Вот! – Лина бросила на Майка взгляд, полный уничижающего торжества, коим, верно, Александр Македонский смотрел на поверженного Дария. – А ты, милый, говоришь, что Рики Нельсон и Фрэнки Авалон только девчонкам нравятся.

– И еще – гомикам!

– Ты хочешь опять со мной поссориться?! – гневно уперев руки в бока, голая Лина грозно нахмурила брови, став вдруг похожей на рассерженную домохозяйку на коммунальной кухне, или, если быть ближе к местным реалиям – на одну из тех девчонок, что зарабатывают немалые деньги, борясь друг с дружкой в грязи на потеху публике.