Пират.Дилогия

– Неплохо?! Ххэ! – следователь взглянул на узника с некоей долей жалости. – Мы, конечно, могли бы и здесь призвать палача, но… Знаете, не хочу брать на себя лишней ответственности… и вам не советую! Видите – я с вами откровенен. Пусть уж в Барселоне, там все решат. А то еще помрете здесь у нас – кто отвечать будет? Правильно, не Филипп Анжуйский! Знаете, не думаю, чтоб у вас были сообщники здесь – зачем почтенному лорду Питерборо эта деревня? Хотя… если есть сообщники, так говорите лучше здесь, сразу. Предупреждаю, в Барселоне с вас спросят не так.

Громов презрительно хмыкнул и вдруг вспомнил про Жоакина:

– Парень тут у вас один сидит…

– А, Жоакин Перепелка!!! – тучный господин радостно потер руки. – Так и знал, что он никакой не толмач, а английский шпион! Мы потому его и взяли, пока только по подозрению, но… думаю, под плетьми он заговорил бы, запел, словно перепелка, ха! Так, значит, правда… Что ж – и его с вами до кучи. В Барселону, в Барселону – всех! Пусть там разбираются, нам только шпионов не хватало. Неет! Мы уж лучше с бунтовщиками, с еретиками и прочим народцем попроще.

– Так я не понял, в чем меня обвиняютто? – кашлянув, поинтересовался Андрей.

Следователь радостно ухмыльнулся:

– Я лично – ни в чем. Это в Барселоне решат. В главномто вы, мистер Андреас, признались, да и детали выболтали, сообщника даже назвали, хоть никто вас с пристрастием и не спрашивал… Эх, будь я помоложе, с амбициями – такое бы дело раскрутил! А сейчас, чего уж… в чужие дела соваться, нет уж, увольте. Времена сейчас, сами знаете, смутные.

– Надеюсь, в Барселоне у меня будет и адвокат, и переводчик, и консул.

– О, дадада! Там все будет, все… Боюсь, что только недолго. Эй, стража! Уведите сего господина… да скажите там палачу – не понадобился. Господин Андреас оказался весьма разумным человеком, хехе. И пусть готовят клетку! До обеда чтоб выехали.

О какой клетке шла речь, Громов узнал уже минут через двадцать – несмотря на весь дурацкостаринный антураж, приказания следователя исполнялись здесь с завидной быстротою и точностью. Предназначенных для отправки в Барселону узников – Андрея и Жоакина – посадили в ту самую телегу с деревянной клеткой, которую Громов уже имел сомнительное счастье лицезреть, – а сейчас вот пришлось в ней проехаться, на потеху собравшемуся в тюремном дворе персоналу. Двое дюжих стражников в кирасах и с алебардами уселись позади, один – без кирасы и алебарды, но с палашом – взял в руки вожжи и подогнал лошадей:

– Ннооо!

Заскрипели колеса, и повозка, раскачиваясь на кочках, словно океанский корабль, осторожно выехала из ворот узилища и столь же неторопливо загрохотала по мостовой, быстро, впрочем, закончившейся – метров через двадцать, сразу за небольшой церковью, уже начинался проселок. Вот уже где пришлось поглотать пыль!

Бежавшие позади повозки любопытные мальчишки отстали, пошвыряв вдогонку «карете» камни, один из которых угодил одному из конвоиров в кирасу, вызвав град проклятий и явное желание немедленно расправиться с наглецами… поспешно скрывшимися в придорожных кустах.

– Это они специально так издеваются? – скрипя на зубах песком, громко возмущался Громов. – Что, в полиции уже машин нету или лимит на бензин закончился? Так могли б и по железной дороге отправить… нет, все понимаю – но это!

Кроме всего прочего, Андрей еще ругал и себя, за то, что не догадался попросить у следователя сделать хотя бы один звонок – номер мобильного Влады он помнил. И вообще, странно было, что девушка его не ищет! Хотя, может, и ищет, может, все телефоны в полиции оборвала, да и в консульстве тоже.

Громов неожиданно для себя подмигнул Жоакину:

– А иконкуто мою так и не отобрали! А ты говорил – спрятать.

Молодой человек улыбнулся, подумав – а большой, верно, нынче здесь шум поднялся! Сейчас газетчики понабегут, репортеры – еще бы: гражданина России облыжно обвиняют в терроризме! Чушь какаято, противно слышать. Да и пижон этот – следователь – так толком обвинение и не предъявил. Ну да, не в его компетенции – так ведь и сказано было. Ничего, в Барселоне посмотрим, что к чему! Вот только телега эта средневековая…

– Жоакин, друг, нука поясни, что тут у вас вообще происходит? Конвой этот, следователь – они всегда так одеваются? Типа – форма такая, да?

– Одежда? – парнишка моргнул. – У благородных – благородная одежда, да.